"Дафна Дю Морье. Яблоня" - читать интересную книгу автора

Мелкие, невзрачные, какие-то бурые. Он надкусил одно и тут же выплюнул. Ну и
дрянь! Он попробовал другое: то же самое. Кожура шершавая, грубая; внутри
такие яблоки обычно бывают твердые и кислые. Но у этих мякоть была рыхлая,
вязкая, как вата, а сердцевина темная, точно тронутая гнилью. Кусочек
волокнистой мякоти застрял у него между зубами, он с трудом его вытащил.
Надо же было подсунуть ему такую гадость!..
Он позвонил, и прислуга пришла из кухни.
- Что-нибудь другое на десерт у нас есть? - спросил он.
- Боюсь, что нету, сэр. Я вспомнила, что вы любите яблоки, и Виллис
нарвал вот этих. Сказал - поспели в самый раз, очень вкусные.
- К сожалению, он ошибся. Это нечто совершенно несъедобное.
- Извините, пожалуйста, сэр. Я бы их не приносила, если б знала. Он там
целую корзину собрал - стоит у дома.
- И все такие же?
- Все одинаковые, сэр. Меленькие, буренькие.
- Неважно, не беспокойтесь. Я сам утром выйду в сад, погляжу.
Он встал из-за стола и перешел в гостиную. Чтобы избавиться от
неприятного привкуса во рту, он выпил рюмку портвейна, съел печенинку, но и
это не помогло. Что-то вязкое, противное обволакивало язык и небо, и в конце
концов он был вынужден подняться в ванную и как следует вычистить зубы.
Самое обидное, что именно сейчас, после пресного ужина, очень кстати было бы
настоящее, хорошее яблоко - с гладкой и чистой кожицей, с хрустящей, сочной
мякотью, не слишком сладкое - лучше даже чуть-чуть с кислинкой. Такое, чтоб
его приятно было съесть: спелое, но не перезревшее. Главное - уметь вовремя
сорвать яблоко с дерева.
Ночью ему приснилось, что он в Италии и танцует под тентом на мощенной
брусчаткой площади. Когда он проснулся, у него в ушах еще звучала музыка, и
за утренним чаем он все пытался вспомнить лицо своей партнерши, вспомнить,
как прижимал ее к себе, как смешно она спотыкалась о его ноги. Но ощущение
ускользало, и оживить его в памяти никак не удавалось.
Он встал и подошел к окну посмотреть, какая погода. Вполне приличная:
небо ясное, воздух свежий, бодрящий.
И тут его взгляд упал на старую яблоню. Зрелище было такое неожиданное,
что он застыл на месте. Теперь ему стало ясно, откуда взялись вчерашние
яблоки. Дерево буквально гнулось под бременем невиданного урожая. На каждой
ветке, вплотную друг к другу, сидели мелкие коричневатые яблоки; чем ближе к
верхушке, тем мельче они становились - на самых верхних ветках плоды и
величиной, и цветом смахивали на орехи. Дерево осело под их тяжестью,
скривилось, скособочилось, нижние ветки отвисли до земли, а в траве вокруг
виднелись бесчисленные падалицы - те яблоки, которые выросли первыми и
которых вытеснили с их законного места их же младшие братья и сестры. Яблоки
устилали землю сплошным ковром; многие успели лопнуть и растрескаться, и
теперь по ним ползали осы. В жизни он не видел такого количества яблок на
одном дереве. Просто чудо, что оно устояло, не рухнуло.
До завтрака он вышел в сад - любопытство не давало ему покоя - и еще
раз, вблизи, поглядел на старую яблоню. Да, так и есть: эти самые яблоки
стояли вчера на буфете. Мелкие, как мандарины, а многие и того мельче, они
росли так тесно, что если захотеть сорвать одно яблоко, то пришлось бы
сорвать целую гроздь.
В этом зрелище было что-то отталкивающее, противоестественное - и в то