"Владимир Николаевич Дружинин. Завтра будет поздно " - читать интересную книгу автора

"Лосось", "Селедка" - хитроумный химический эрзац, пустые сигаретные
коробки, бутылки из-под шнапса, из-под мозельвейна, из-под греческой
мастики, болгарской ракии. Изгоняем дух немецкой казармы.
Михальская командует нами. Она показывает, как отмыть, как отскрести,
где должен быть кабинет майора, куда поставить железный сундук с
документами.
Помещение быстро преображается. Пучок сосновых веток в медной гильзе;
кусок фанеры, прибитый к стене над кроватью; на столике - пестрая салфетка,
чайник.
- Плохо, что нет майора, - говорю я Михальской. - Времени в обрез.
Завтра обратно.
- Тогда спешите, Саша. - Лицо ее озабоченно. - С майором я улажу.
Я заколебался.
- Что это значит, Саша? Вы забываете, что я старше вас по званию, -
говорит она с улыбкой, но твердо. - Поезжайте в лагерь. Я вам раздобуду
транспорт. Так уж и быть.
Она берет трубку. Да, "виллис" в политотделе есть. Папироса у Юлии
Павловны погасла, я зажигаю спичку, но она отводит мою руку.
- Нет, нет, я сердита на вас, - сказала она с шутливым упреком.
Дом затрясся. Бомба с "мессершмитта" угодила в озеро, подняв фонтан
воды и обломки льда. Я увидел это в окно. Каска на озере медленно
перевернулась и утонула.
Зенитки неистовствовали. Фашист еще кружился в воздухе, и, пока я ждал
"виллиса", зенитки возобновляли свою музыку несколько раз. Начало
смеркаться. Вдруг в окно с силой плеснуло режущим желтым светом. Он тотчас
погас, его словно задуло грохочущей воздушной волной. А потом снова возникла
за окном колеблющаяся желтизна, залила крыши, снег.
Коля Охапкин в эту минуту приколачивал над койкой майора гвоздь.
- Машина горит! - заорал он, уронил молоток и бросился на улицу.
В сотне метров от дома, на пустыре, стоял дощатый сарайчик. Коля с
немалым трудом завел туда звуковку, предварительно раздвинув в сторону
немецкие канистры из-под бензина, - там помещался склад горючего. Из нашего
окна сарай не был виден.
- Почудилось ему, - сказал я Михальской, но выбежал следом.
Сарай горел. Можно было только подивиться чутью Кольки: маленькая бомба
с "мессершмитта" подожгла постройку, яркое пламя охватило стену и крышу.
Коля исчез в клубах дыма, и я услышал, как он нетерпеливо нажимает стартер.
Звуковка трогалась с места, порывалась выйти из пылающего сарая, но что-то
мешало ей.
Я подбежал. У входа в сарай желваками нарос лед. В него-то и упирались
передние колеса звуковки. Что я мог сделать? Звуковка едва различима в дыму,
оттуда пышет жаром. Задохнется Колька!.. Надо немедленно помочь, но как?
Лопату! Да, лопату, чтобы разбить лед. Я повернулся и увидел Михальскую. Она
была в одной гимнастерке, бледная. Ветер откидывал со лба ее волосы.
Я что-то сказал ей. Мы кинулись к дому. Где лопата? Помнится, она
попадалась мне на глаза, когда мы прибирались.
Коля все еще нажимал стартер. Или это только кажется мне? Я шарю в
передней, в коридоре, опрокидываю какие-то ящики. Фу, дьявол побери, лопаты
нет! Задохнется Колька... Я отчетливо представлял его себе: вцепился в
баранку намертво, а дым душит его.