"Владимир Николаевич Дружинин. Державы Российской посол (Роман) " - читать интересную книгу автора

недуга, злой трясовицы.
- Якушку со дна моря достану, - громыхнул великий бомбардир. -
Собакам брошу.
- Не жрут собаки падаль, херцхен. Так какого они роду-племени,
данайцы?
- Греческого, - отмахнулся Петр, повеселев.
На обратном пути в полк попался Борису офицер-семеновец, крикнул
что-то и заспешил дальше, прижимая локтем некую черную ветошь.
Меншиков принял скатку, развернул духовное облачение католическое,
тяжелое от крови, продырявленное на груди и на животе.
- Тощий, а кровищи-то, - сказал офицер.
Подобрали сутану у развороченных шанцев. Зашли в палатку иезуита -
пусто. Не иначе, турок польстился, содрал одежду с убитого, ощупал, не
зашито ли золото. Вон и подкладка распорота.
Во мнении католиков, состоящих в войске, Броджио воссиял яко угодник
божий, павший смертью мученика. Объявились свидетели. Иезуит - утверждали
они - стрелял из пистолета, а истратив заряды, не убоялся и рукопашной.
Одному неверному разбил башку крестом.
Верующие выпросили себе облачение рыцаря церкви, повесили в походной
часовне.


4

Минарет обрублен ядром, словно саблей. Саманные домишки развалились.
Камышовые их остовы наводили тоску на Броджио скелетной своей
обнаженностью. Немногие строения уцелели в каменном кольце крепости
Казы-Кермен, взятой войсками Мазепы.
Четверо суток почти без передышки палили пушки гетмана столь метко,
что янычарам редко удавалось отворять амбразуры и стрелять ответно. Дорогу
штурмующим проделал взрыв искусно заложенной мины. От нее взлетел на
воздух пороховой погреб и пошел лютовать по городку пожар.
Другие две крепостцы, сторожившие на Днепре границу Крымского
ханства, сдались без боя. Обращены в руины гнезда супостатов, испокон века
терзавших набегами Южную Русь.
Похвальная царская грамота сполна воздает должное полководческому
таланту Мазепы. Гетман весел, милостив. Однако владыка Малороссии не сразу
допустил к себе приезжего иезуита. Велел кормить и поить, приставил для
услуг стрельца. Верзила со старинным тяжеленным копьем чуть ли не
безотлучно околачивается возле палатки.
Стало быть, пан гетман приглядывается к гостю. Что ж, и он не теряет
времени, благо никто не запрещает бродить по городку, наблюдать.


Не секрет для Броджио: гетман принимал кое-кого с правого, польского,
берега Днепра и, вероятно, не всегда сообщал об этих визитах в Москву.
Имеются сведения, что ставку гетмана навещает красивая титулованная
дама...
Посланец, пригласивший Броджио на высокую аудиенцию, пришел поздно
вечером - нежнолицый, бледный юноша из хора. Едко дымили костры под мелким