"Александр Васильевич Дружинин. Полинька Сакс (Повесть) " - читать интересную книгу автора

гардин не было ни в одном окне; их должность исправляли сосны да ели,
верхушки которых превышали это огромное строение.
Я зашёл с одной стороны, ни ворот, ни дверей, ни души человеческой. С
другой -- тоже. Я рассердился. С третьей стороны отыскал я дверь, постучался
и оправился.
Старый лакей отпер мне эту дверь и низко мне поклонился. Грустная его
фигура согласовалась с местностью. Не давши сказать мне слова, он повёл меня
через анфиладу высоких и пустых комнат.
Мебель была в них во вкусе времён екатерининских, старая и запыленная.
Портреты мужчин в париках и напудренных дам таинственно поглядывали с
потемневших стен на давно не виданного посетителя.
Мы прошли через длинную залу, где во дни оны похаживали знатные боярыни
с веерами и петиметры {26} в шитых кафтанах, а потом очутились в длинном и
тёмном коридоре.
-- Первая дверь налево, -- сказал мне старик и затем исчез, будто
сквозь землю провалился. "Diadle! C'est un coupegor-ge!" [33] -- подумал я.
He удивляйся моему терпению описывать подробности: теперь я понимаю их
высокое значение, их необходимость. Сегодняшний день во всю мою жизнь будет
мне представляться так же ясно, как в настоящую минуту.
Я отворил первую дверь на левой руке. Меня встретил Сакс. Он был бледнее
обыкновенного, та же холодность, то же непроницаемое бесстрастие на лице.
Мы поклонились друг другу.
-- Князь, -- спросил он, -- вы отпустили лошадей по моему совету.
Осторожность необходима.
-- Я шёл пешком версты полторы.
-- Хорошо, садитесь. Благодаря вашей скромности я доволен этим месяцем.
Ни одна душа не знает наших дел. А теперь потолкуем на досуге.
Он позвонил. Вошёл тот же старик, который вёл меня. Сакс дал ему шёпотом
какое-то приказание.
Я оглядывал эту мрачную, высокую комнату со штучными {27} стенами, с
чёрными шкапами, за которые любитель старины барон *** дал бы страшную цену.
Кроме стола, заваленного бумагами, кожаного дивана и двух таких же стульев,
не было в комнате никакой мебели. На шкапах стояли бюсты каких-то людей с
железными физиономиями, с гладко причёсанными длинными волосами.
Лёгкой шум послышался за дверью. Я бы на версту угадал эту божественную
походку. То была она -- мой ангел, Полинька.
Дверь отворилась; это была она, моя красавица, моё дитя, моё сокровище.
Она приветно вскрикнула, увидевши меня; на бледном её личике загорелся
румянец.
Она похудела, но немного. Здоровый воздух от сосен, от близости воды не
дал ей изнемочь под бременем горя. Хвала Саксу, вечная хвала этому великому
человеку!
Он показал ей на стул возле меня и сам сел на диван. Полинька
переглянулась со мною, мы в одно время сдвинули ближе наши стулья... Кто бы
мог вырвать её из моих рук?
Сакс видел это и грустно улыбался.
-- Александр Николаич, -- сказал он, обращаясь ко мне с видом
упрёка. -- Я не ожидал от вас, что вы станете пугать бедную Полину
Александровну. Что за вечные записочки? Что за толки о роковом сроке, о
страшном свидании? Или мы живём в Мексике или при феодальном правлении?