"Иван Дроздов. Геннадий Шичко и его метод " - читать интересную книгу автора

- Ничего. Так действует новокаин.
- Очень жарко. Я теряю сознание.
- Крепитесь, мы даем вам большую дозу лекарств.
Около месяца пролежал в клинике Борис Качан. Ему делали болевые нажатия
и дважды - новокаиновую блокаду сердца. За это время он не выкурил ни одной
сигареты. Врачи в клинике предупреждали: за рюмку или сигарету - выпишем.
Борис похудел на двадцать килограммов. И когда после клиники вечером
поднимался к другу на третий этаж, то, к радости великой, не почувствовал
обычного сердцебиения.
- Явился - не запылился, - встретил его друг. - А мы уж думали, укатил
в Москву.
Переступив порог гостиной, Борис увидел накрытый стол. И ряды бутылок с
яркими наклейками. Сердце екнуло, но тут же решил: "Пить не буду!"
С этой мыслью Качан садился за стол. Юра Кочергин жил когда-то в
Москве, по соседству с Борисом. Они учились в одной школе. Потом Юра женился
и переехал в Ленинград. Здесь он работал архитектором.
- На больничных-то харчах отощал, наверно... Вот мы и подкрепимся.
- Только этого, - Борис показал на бутылки, - не надо. Сердце, брат!
- В детстве ты будто не жаловался. Что случилось, а? - Юрий смотрел на
него с состраданием. - Однако я тебе сладенького... Выпьем за встречу! -
Юрий поднял рюмку.
Качан искренне хотел воздержаться, но вскинутая над столом рюмка и
призывный голос друга вышибли из головы тормозные рефлексы. Мелькнула
обезоруживающая мысль: "Все равно ведь... не прожить без вина!" И вот уже
Борис держит рюмку перед собой. "Выпью для пробы, - успокоил он себя. -
Узнаю, прав ли Углов... Потом завяжу".
Рюмка малая, вино слабое, а в голове уже слышится знакомый
расслабляющий шум. Мысли текут вяло - но не тревожные, навеянные дорожной
историей и беседой с академиком, а легкие и веселые, вселяющие надежды.
Жизнь хороша, и я хорош, и здоровье мое не так уж плохо. Ну, сердце! Ну,
поболело. Устал, много нервничал - надо отдохнуть.
- Эх, Юра! Налей вон того, покрепче!
- Ага, давно бы так! А то завел волынку: уволь, сердце... Сердце
заболит, когда нет вина, не на что выпить, а так-то...
Теперь оба пили коньяк, и Борису было приятно сознавать себя таким же
крепким и здоровым, как его друг.
- Пьянчугам гайки подкрутили, - говорил Юрий. - И поделом, давно надо
было укоротить. Пьют где ни попало. Вон там, на углу сквера, пивной бар
стоит. По утрам пьянь, словно мошкара, вьется. Грязь, вонь - тьфу, черт!
Свинство!
Поначалу-то, как бороться с пьянством принялись, и наш бар прикрыли. И
во многих магазинах с прилавков бутылки слетели. .Запреты на продажу
спиртного ввели.
Но нам-то с тобой... всякие алкашные кампании - не про нас. Мы пьем
культурненько, с умом и смыслом. У нас коньячок и все прочее в шкафу.
Протяну руку - бутылка! Вон, видишь: батарея! И какие марки: на выбор! И ром
египетский, и коньяк французский. Хочешь? Раскупорю вон ту, пузатую? - Юрий
ловко открыл бутылку, наполнил рюмки. - Пьяниц, алкоголиков - не терплю!
Позорят наше мужское сословие. Но чтобы вовсе не пить?.. Для этого, Борис,
нам всем надо заново родиться. Нужен переворот в мозгах, новые понятия,