"Иван Дроздов. Геннадий Шичко и его метод " - читать интересную книгу автора

другие ценности. У нас не знают иной дружбы, как только на почве выпивки. Не
выпей с ним - не найдешь контакта. Взять хотя бы нас, архитекторов. Мы имеем
дело со строителями, а с ними без бутылки ничего не решишь. Мне недавно
дочку нужно было в ясли определить. Иду в местком строительного треста. Там
дядя сидит. Говорит: "Пиши заявление". Написал, положил на стол, а он
смотрит на меня загадочно, ждет чего-то. Не понял я с первого раза, ушел, а
дело не двигается. Спасибо, работяга один шепнул.
- Ну, и ты... того? - Борис многозначительно щелкнул по кадыку.
- А куда же денешься? Вот ты об этом бы сказал своему академику.
Дилетант он в житейских делах, простых вещей не понимает.
- Ну, ты тоже завел минор, - огрызнулся Качан. - Что же мы - не одолеем
этой заразы? Да у нас, если захотят...
- Вот-вот, если захотят. А кто захочет? Я, например, нет, не хочу жить
на сухую.
Выпили коньяк, потом водку, потом снова коньяк...
Расстались они без надежды на новую встречу. Борис хотя и слышал хмель
в голове, но болтовня бывшего товарища мутила его больше, чем вино. По
вечерней, тихой улице, оставшейся нам от времен Петра, шел он в гостиницу и
вспоминал беседу Углова с корреспондентом, невольно сравнивал его научный
анализ пагубы спиртного, тревожную боль за судьбу людей, государства, и эти
пустопорожние и глупые разглагольствования...
Как ученый, аналитик, сравнивал: "Боже мой! Как велика дистанция от
обывательского примитива до логики и выводов ума большого и просвещенного!"
Утром Борис проснулся от сильных болей в области сердца. И первой
мыслью было: "Дурак!.. Напился, как свинья!.. И это после всего, что было,
что видел и слышал! Что делать? Не пойдешь теперь к Углову, не скажешь:
напился и вот... снова болит сердце. Одна теперь надежда - на Шичко".
Борис поднялся и достал из сумки корвалол. Вспомнил совет Углова: "Боли
в сердце старайтесь снимать. Есть много сосудорасширяющих средств". Накапал
двойную дозу - сорок капель, и выпил. И снова лег.
Тем же утром Борис позвонил Шичко. Геннадий Андреевич назначил Борису
время, просил прийти на квартиру. Качан пришел с опозданием, поднялся на
третий этаж. Позвонил. В ответ тишина. Позвонил еще - никто не ответил.
Нехотя, вяло стал спускаться с лестницы. У выхода из подъезда
встретилась женщина - хорошо, со вкусом одетая. Молодежная прическа,
опрятный вид.
- Вы - Качан? Меня прислал Геннадий Андреевич. Просил прийти прямо в
клуб.
- В какой клуб?
- Ну, наш - трезвости. Он еще называется клубом "Оптималист". Геннадий
Андреевич проводит там занятия.
Борис улыбнулся. "Оптималист". Трезвость... Разве есть у нас в стране
такие клубы?
Сказал об этом спутнице. Та удивилась:
- А вы разве не слышали? В России еще в прошлые времена были клубы
трезвости. И Общество Всероссийское было. И у нас такое недавно создано. Но
бюрократы всех рангов - известное дело! - им бюджет подавай. Вот и выходит,
что надежда теперь - на клубы трезвости, на такие, как наш.
- А вы - хороший агитатор. Меня зовут Борисом Петровичем, фамилия -
Качан. А вас, если можно?