"Андрей Дрипе "Последний барьер" (Роман о колонии для подростков)" - читать интересную книгу автора

дележки. В его отделении это бывает редко, но все же бывает.
Ребята едят много, и еды хватает, но спроси у кого угодно, и все в один
голос заявят, что кормят плохо и порции малы. Это убеждение всеобщее, оно
не обошло и тех, кто дома питался значительно хуже. К еде, что дают в
колонии, положено относиться с презрением, этого требует престиж колониста.
Сколько ухлопано зря времени на разговоры с беспокойными мамашами!
Никак они не хотят поверить, что их сыновья не влачат полуголодное
существование. Правда, жарким или виноградом их не потчуют, но безусловно
и то, что во многих столовых готовят хуже, чем здесь, а после ухода
воспитанников под столом валяются куски хлеба. Матери терпеливо слушают,
но не верят, а на свиданиях из сумок достают ветчину и копченую колбасу,
апельсины и сгущенное молоко, чтобы подкормить "заморенное голодом" чадо
продуктами, вырванными изо рта других членов семьи.
А парни заметно поздоровели, стали крепкие, как кони! Ведь в колонии
регулярное питание, и ребята спят вполне достаточно - таковы требования
режима. Не то что дома, где они ели когда придется, и спать ложились когда
вздумается.
Киршкалн наблюдает, как обедают воспитанники.
Здесь тоже можно сделать кое-какие полезные выводы, которые в другом
месте, может, и не сумеешь сделать вовсе. Культурный уровень семьи, в
которой вырос мальчишка, за столом проявляется весьма наглядно. Иные свое
место занимают, как окоп врага, - с шумом и гиком. Некоторые в первую
очередь заглянут в тарелку к соседу - сколько тому налито и не обделили ли
самого. Есть такие, что сразу выудят мясо и картофель, а потом уже хлебают
суп, и такие, кто поступает совсем наоборот - лакомое оставляют на заедку.
Есть и не в меру брезгливые - как, например, Хенрик Трудынь; он долго
что-то ловит в тарелке, наконец выуживает и, подняв находку двумя
пальцами, подвергает ее всестороннему изучению.
- Что ты там нашел такое интересное? - не удерживается Киршкалн. -
Покажи мне тоже!
- Пока трудно сказать. По-моему, волос. - Трудынь кладет предмет на
край тарелки и делает вывод: - У поварихи привычка причесываться над
кастрюлями. Хотя нет, - разочарованно приходит он к окончательному
заключению, но мясное волоконце, принятое им за волос, все-таки оставляет
на краешке тарелки.
- А если даже и волос, погиб бы во цвете лет?
- Ничего смешного нет. Когда моя мамаша находит в супе волос, она
падает в обморок.
В этом Киршкалн не сомневался. Ему приходилось встречаться с матерью
Хенрика. Эта дама способна в любор момент лишиться чувств, стоит ей
захотеть.
Она работает в ателье мод, и, как сама говорит, у нее шьют самые
высокопоставленные особы. "В Риге за меня дерутся, - добавила она. -
Теперь хороших портних раз, два - и обчелся".
- В нашем отделении будет новенький? - спрашивает Трудынь.
- Будет, - подтверждает Киршкалн.
- Как его звать? За что сидит?
- Узнаешь еще.
Киршкалн думает о Межулисе. Инцидент с учителем Крумом подтверждает
грустную мысль о том, что достижений нет ни малейших. Перед взором