"Андрей Дрипе "Последний барьер" (Роман о колонии для подростков)" - читать интересную книгу автора

воспитанников можно было бы назвать славными ребятами.
Находчивые, смекалистые, даже дисциплинированные и трудолюбивые, они
производят куда более приятное впечатление, чем галдящая орава, иной раз
высыпающая из дверей обычной школы. Такое же мнение складывается и у
людей, которые по какому-либо поводу наезжают в колонию, бывают в зоне.
Поначалу они с внутренней дрожью ждут, что на них уставятся тупые
физиономии, раздастся зубовный скрежет и надо ежеминутно быть готовым к
нападению с любой стороны. "А у вас тут совсем не плохо!" - удивленно
восклицают они вскоре и даже испытывают разочарование при виде ухоженных
газонов, асфальтированных дорожек и юношей, которые способны улыбнуться и
даже вежливо поздороваться. Со спортплощадки слышны удары по волейбольному
мячу, ребята прогуливаются, сидят на лавочках или читают вывешенную в
витрине свежую газету. Если что и не нравится, "ак это голые затылки и
одинаковая для всех форма, сшитая совсем не по последней моде. "Конечно,
не плохо, а вы как думали? Настоящий пансионат, только видите - вон тот
заборчик вокруг", - так отвечает на подобные замечания Киршкалн. Если же
гости (а в особенности гостьи!), слишком расчувствовавшись, начинают
вступаться за ребят, мол, вон тому симпатичному юноше надо бы разрешить
отпустить волосы или дать какую-либо другую поблажку, то Киршкалн, любит
иногда ужаснуть непрошеного адвоката сообщением, что, мол, этот симпатяга
подзащитный заколол штыком свою родственницу - древнюю старушку, в поисках
денег разгромил весь дом и, ничего не найдя, дом спалил, дабы скрыть следы
преступления. A тот, что стоит с ним рядом, еще более симпатичный юнец, со
скуки изнасиловал трех несовершеннолетних девочек. После таких справок
восторги умеряются, их сменяют возгласы: "Невероятно! Быть этого не может!"
Разнообразные трудности будней колонии нельзя углядеть за время
воскресного посещения. Невидимыми нитями тянутся эти трудности из "черного
шкафа", переплетаются и петляют, неожиданно проявляя себя в скрытых
взаимоотношениях воспитанников, в их "счетах", которые они принесли с
собой оттуда, "с воли", и продолжают сводить здесь. Они дают о себе знать
в разговорах и мыслях, когда снова и снова перед глазами ребят возникают
самые яркие эпизоды из недлинной жизни, связанные с совершенным
преступлением. А преступление не дает покоя, оно довлеет над ними как
кошмар, медленно и неохотно выпуская жертву из своих цепких лап.
Когда-то и Киршкалн был в известной мере захвачен псевдоромантикой
преступного мира, навеянной старыми детективными романами и чужими
рассказами, но это было давно. Мираж развеялся, остался лишь тяжкий
повседневный труд, реальная действительность, заставляющая шагать по грязи
и видеть звезды над головой.


II


У жилого корпуса гудит электросигнал на обед, Воспитанники бегут
строиться - в столовую опаздывать не принято. Киршкалн идет вместе со
своим отделением. Его взгляд привычно и точно определяет - поровну ли
поделены "пайки", достаточно ли хлеба, не раздались ли у кого-то вширь
кусочки масла, а у других, соответственно, съежились. Дух "господ" и
"холопов" время от времени дает себя чувствовать и влияет на честность