"Сергей Довлатов. Собрание сочинений в 4 томах. Том 4" - читать интересную книгу автора

щепотку соли.
Юзовский в который раз повторил:
- В любой ситуации необходима минимальная доля абсурда.
Бутылка циркулировала по кругу. На полу между рядами были выставлены
закуски. Лица повеселели.

Тасю я потерял из виду сразу же. Причем в автобусе стандартного
размера. Была у нее такая фантастическая способность - исчезать.
Это могло случиться на диссидентской кухне. В музейном зале. Даже в
приемной у юриста или невропатолога.
Неожиданно моя подруга исчезает. Затем вдруг появляется откуда-то.
Точнее, оказывается в поле зрения.
Я спрашивал:
- Где ты была?
Ответ мог быть самым неожиданным. Допустим: "Спала в кладовке". Или:
"Дрессировала соседского кота". И даже: "Загорала на балконе", (Ночью? В
сентябре?!)
В общем, Таська пропала. Объявилась перед самым выходом. Напомнила, что
я должен купить ей билет.

Особняк Дохини Грейстоун напоминал российскую помещичью усадьбу. Клумба
перед главным входом. Два симметричных флигеля по бокам. Тюлевые занавески
на окнах. И даже живопись не менее безобразная, чем в провинциальных
российских усадьбах.
По залу уже бродили какие-то люди. Одни с бокалами. Другие с бумажными
тарелками в руках.
Лицо одного симпатичного негра показалось мне знакомым. Спрашиваю
Панаева:
- Мог я его где-то видеть?
Панаев отвечает:
- Еще бы. Это же Сидней Пуатье.

Суть мероприятия была ясна. Организаторы форума хотели познакомить
русскую интеллигенцию с местной. А может быть, способствовать возникновению
деловых контактов. Ведь если говорить честно, кто из русских писателей не
мечтает о Голливуде?!

Особого шика я не заметил. Какая-нибудь финская баня райкомовского
уровня гораздо шикарнее. Не говоря о даче Юлиана Семенова в Крыму.

Откуда-то доносилась прекрасная музыка. Соло на виолончели под
аккомпанемент ритмической группы. Где расположились музыканты, было не ясно.
Может быть, в саду под кронами деревьев. Или на балконе за портьерой.
Гурфинкель сказал:
- Похоже, что это сам Ростропович.
- Не исключено, - говорю.
- Как в лучших домах Филадельфии, - подхватил Большаков.
- Калифорнии, - поправил Лемкус.
Через минуту все прояснилось. В одной из комнат на шкафу стоял
транзисторный магнитофон.