"Сергей Довлатов. Собрание сочинений в 4 томах. Том 4" - читать интересную книгу автораПросто выпьем кофе. Как тогда в студенческом буфете.
Я позвонил. Через три минуты явился официант с подносом. Спрашивает: - Заказывали виски? Это был уже второй такой случай. Какая-то странная путаница. Тася сказала: - Дело в твоем гнусном произношении. Мы выпили. Я расчувствовался и говорю: - Знаешь, что главное в жизни? Главное то, что жизнь одна. Прошла минута, и конец. Другой не будет... Вот мы пьем бренди... - Виски. - Ну, хорошо, виски. Вот ты посмотрела на меня. О чем-то подумала. И все - прошла минута. - Давай не поедем в Беверли-Хиллс, - сказала Тася. Этого мне только не хватало. Тут позвонил Абрикосов и спрашивает: - У тебя случайно нет моего папы? - Нет, - говорю, - а что? - Пропал. Как сквозь землю провалился. И где разыскивать его, не знаю. Я даже фамилии его не запомнил. Кстати, о фамилиях... Абрикосов - поэт. И голова у него работает по-своему: - Кстати, о фамилиях. Ответь мне на такой вопрос. Почему Рубашкиных сколько угодно, а Брючниковых, например, единицы? Огурцовы встречаются на Он на секунду задумался и продолжал: - Почему Столяровых миллионы, а Фрезеровщиковых - ни одного? Еще одна короткая пауза, и затем: - Я лично знал азербайджанского критика Шарила Гудбаева. А вот Хаудуюдуевы мне что-то не попадались. Абрикосов заметно воодушевился. Голос его звучал все тверже и убедительнее: - Носовых завались, а Ротовых, прямо скажем, маловато. Тюльпановы попадаются, а Георгиновых я лично не встречал. Абрикосов высказывался с нарастающим пафосом: - Щукиных и Судаковых - тьма, а где, например, Хариусовы или, допустим, Форелины? В голосе поэта зазвучали драматические нотки: - Львовых сколько угодно, а кто встречал хоть одного человека по фамилии Тигров? В шесть подали автобус. Сквер перед гостиницей был ярко освещен. Кто-то из наших вернулся, чтобы одеться потеплее. Все сели по местам. Автобус тронулся. Юзовский демонстративно вытащил из портфеля бутылку граппы. У литовского поэта Венцловы нашлись бумажные стаканчики. Сам Венцлова пить отказался. Остальные с удовольствием выпили. Дарья Белякова вынула из сумочки теплую котлету. Сионист Гурфинкель достал из кармана увесистый бутерброд, завернутый в фольгу. И наконец, мистер Хиггинс добавил ко всему этому |
|
|