"Сергей Довлатов. Собрание сочинений в 4 томах. Том 4" - читать интересную книгу автора

Несколько дней я провел в общежитии. Следовало отдать в библиотеку
книги и учебники, но я поленился. Несколько лет затем меня преследовали
уведомления, грозившие штрафом в десятикратном размере.
Иногда, в самую неожиданную минуту, я прямо-таки замирал от страха. То
есть вдруг ощущал неопределенность своего положения.

Я собрал вещи. Затем простился с однокурсниками. Они советовали мне не
падать духом. Улыбались и говорили, что все будет хорошо.
Что-то меня раздражало в их поведении. Я вспомнил, как лет пятнадцать
назад заболел мой отец. Меня отправили за кислородной подушкой. Я шел и
плакал. Затем повстречал учителя тригонометрии Буткиса.
- Не переживай, - сказал мне Буткис, - врачи частенько ошибаются. Все
будет хорошо.
С тех пор я его ненавидел. Врачи не ошибаются. Родители болеют и
умирают.

Что хорошего было у меня впереди?
Люди предохраняют себя от чужих неприятностей. Хранят иллюзию
собственного благополучия. Опасаются всего, что там, за поворотом.
Ты идешь по улице, жизнерадостный и веселый. Заходишь в собственный
двор. Возле одного из подъездов - голубой микроавтобус с траурной лентой на
радиаторе. И настроение у тебя сразу же портится. Ты задумываешься о смерти.
Ты понимаешь, что она бродит и среди жильцов нашего дома.

Покинув общежитие, я снял шестиметровую комнату в районе новостроек.
Окна моего жилища выходили на захламленный пустырь. За стеной орал
двухмесячный ребенок. Впоследствии мы с Тасей прозвали его - "любимый ученик
Армстронга".
Меня все это не смущало. Я привык. Недаром моим соседом по общежитию
был Рафа Абдулаев - тромбонист университетского джаза.

Главное, у меня была своя комната. Я мог быть с Тасей наедине. Именно
теперь мы стали близки по-настоящему. Как будто поднялись на гору, откуда
различаешь все - дурное и хорошее.

Я без конца думал о Тасе. Жил без единой минуты равнодушия. А
следовательно, без единой минуты покоя. Я боялся ее потерять.
Если все было хорошо, меня это тоже не устраивало. Я становился
заносчивым и грубым. Меня унижала та радость, которую я ей доставлял. Это,
как я думал, отождествляло меня с удачной покупкой. Я чувствовал себя
униженным и грубил. Что-то оскорбляло меня. Что-то заставляло ждать дурных
последствий от каждой минуты счастья.

Любую неприятность я воспринимал как расплату за свои грехи. И
наоборот, любое благо - как предвестие расплаты.
Мне казалось, что я не должен радоваться. Не должен открыто выражать
свои чувства. Показывать Тасе, как она мне дорога.
Я притворялся сдержанным. Хотя догадывался, что утаить любовь еще
труднее, чем симулировать ее.