"Сергей Довлатов. Собрание сочинений в 4 томах. Том 4" - читать интересную книгу автора

- Приморю гада! - рвался в бой Караваев.
Шагин миролюбиво говорил ему:
- Рыло этому типу набить, конечно, стоит. Но лучше бы где-то в другом
месте. Иначе американцы подумают, что мы недостаточно толерантны.

Я вышел на балкон. Впереди расстилалась панорама Лос-Анджелеса. Внизу
отчаянно гудели скопившиеся на перекрестке машины. Через дорогу, игнорируя
раздражение водителей, неторопливо шла женщина. Она была в каких-то
прозрачных газовых шароварах и с фиолетовой чалмой на голове.
Я понял, что водители затормозили добровольно. А сигналят - от
переизбытка чувств.
Разумеется, это была Тася.

Она заметила меня и подошла к тротуару. Посмотрела вверх, заслонив
ладонью глаза. Затем я услышал:
- Нет ли у тебя молока или сметаны?
- Представь себе, нет, - говорю. - Было, но кончилось.
Тася загадочно улыбнулась, как будто готовила мне приятный сюрприз:
- Дело в том, что я купила собачку. Двухмесячную таксу. При этом у меня
нет денег. Щенка я приобрела в кредит. А молоко в кредит не отпускают...
- Где же, - спрашиваю, - этот несчастный щенок?
- В гостинице, естественно. Я соорудила ему гнездышко.
- Из моего выходного костюма?
- Почему из костюма? Всего лишь из брюк.
- Собаки, - говорю, - тебе не хватало.
Тася с удивлением посмотрела на меня.
- Это не мне. Это тебе. Подарок в честь Дня независимости. Ты же всегда
хотел иметь собачку.

Подавленный, я с минуту разглядывал очертания домов на горизонте. Затем
вдруг слышу:
- Молоко ты купишь по дороге. А вот как насчет сигарет?
Я очнулся и говорю:
- А не рано ли ему курить?
В ответ раздается:
- Не остри. И вообще, слезай. Что это за сцена на балконе!.. Пора
обедать. Если, конечно, у тебя имеются деньги...


* * *

Мы виделись с Тасей почти ежедневно. Часто просыпались рядом у одной из
ее знакомых. Прощаясь, договаривались о новой встрече.
Постепенно наш образ жизни разошелся с давними университетскими
традициями. Прекратились шумные вечеринки с разговорами о Хемингуэе, Джойсе
и тибетской медицине. Остались в прошлом черствые бутерброды с кабачковой
икрой. Забыты были жалкие поцелуи на лестнице.
Наконец-то реализовались мои представления о взрослой жизни. Об
искушениях, чреватых риском. О неподдельном скептицизме тридцатилетних
женщин и мужчин. Об удовольствиях, которые тогда еще не порождали страха.