"Сергей Довлатов. Собрание сочинений в 4 томах. Том 1" - читать интересную книгу автора

лежали у ног. Эти горы
давно уже стали ручными...

И так далее. Финал "Иной жизни" и вовсе зарифмован - на манер финала
набоковского "Дара".
Явного внесения метра в прозу следовало тем не менее избегать: рассказы
не читают скандируя или притоптывая. Опыты в духе Андрея Белого казались
Довлатову интересными, но нарочитыми. Его интриговала тайна синтаксической
простоты "Капитанской дочки", "Повестей Белкина", а также заново открытого в
шестидесятые Л. Добычина, автора "Города Эн".
В прозе Довлатова существует, пользуясь выражением Б. М. Эйхенбаума,
"слоговая устойчивость", соразмерное синтаксическое членение. Стиховая
выучка. Когда поэзия как таковая "красивому, двадцатидвухлетнему"
стихослагателю не удалась, он находчиво превратил ее в школу для прозы. И в
этом отношении Довлатов напоминает не Маяковского, а Набокова, овладевая
сходным с обозначенным в "Даре" опытом: "...он доводил прозрачность прозы до
ямба и затем преодолевал его..."
Вот пример довлатовского "преодоления хорея" в "Филиале": "ЯО" спД"шу .
СЕKлдГЎтскЕ"й зГЎвтрДГк: чГЎшкДГ кГiфД". "ГГiлГїаз" бГ(C)з фГєльтрДГ". Лишь
три ударения подряд в конце периода - "ГолуГЎз бГ(C)з фГєльтра", - сохраняя
общую хореическую сетку прозы, делают незаметной строфическую четкость
конструкции:

ЯО" спешГS. СолдГЎтский зГЎвтрак:
чГЎшка кГiфе. "ГГiлуГЎз"...

Так что ритмический узор довлатовской прозы имеет происхождение
стиховое. Но монотонность ритмических повторов в ней скрадывается
принципиальной установкой на бытовой характер речи.
Это качество прозы не вычислено автором, но интуитивно им выявлено.
Выявлено человеком, необыкновенно к тому же восприимчивым к музыке.
Широко использованы в его прозе и принципы музыкальных композиций.
Поклонник джазовых импровизаций с юных лет, Довлатов и прозу писал,
внутренне прислушиваясь не столько к основной теме, сколько к ее вариациям.
В Америке ему в этом отношении было раздолье, и первое, что он мне
предложил, когда я появился ноябрьским вечером 1989 года в его нью-йоркской
квартире, - посмотреть фильм "Round Midnight" ("Вокруг полуночи"),
посвященный памяти великого саксофониста Чарли Паркера.
В американском кино Довлатов в первую очередь и единственно выделял
актеров. Он утверждал, что ни один из них физически не сможет играть плохо,
в какой бы чуши ни снимался. Сереже такой актероцентризм американского
искусства был явно по душе.
Вот и персонажи довлатовской прозы глядят на читателя ярко, как бы с
экрана. Чередование сцен, монтаж их подчинен законам музыкальной
импровизации. Упрощая, сводя довлатовские вариации к единой теме, обозначим
ее так: судьба человека "с душой и талантом" в нашем абсурдном мире.

10

В молодости Сергей Довлатов извлек из навалившегося на него горького