"Сергей Довлатов. Письма к Юлии Губаревой " - читать интересную книгу автора Милая Юля, прости, что долго не отвечал - и занят был, и ездил много, и
пьянствовал, увы. Сейчас здоров. У меня вышла очередная книжка по-английски. Рецензии пока хорошие. Личико мое опухшее попало даже на обложку самого авторитетного на Западе лит. органа - "Бук ревью". Рядом, черт бы ее побрал, Таня Толстая. Не дают ваши мне одному, в одиночестве, насладиться триумфом. Таню, я уверен, принимают здесь за вдову Льва Толстого. (...) Дом наш, о котором я тебе писал, совершенно истощил нас экономически. Кончится этот ужас в октябре 90-го года. Приеду я, может быть, гораздо раньше, чем предполагал. Одна деятельница предлагает мне выступать с чтениями в Москве и в Ленинграде. Лена меня одного не отпустит в здравом ужасе перед запоем. Вот и повидаемся. Мама собирает тебе посылочку. Во всяком случае, я вчера купил по ее указанию комплект трусов для Данилы и цветные карандаши какого-то странного воскового происхождения. Мы с утра до ночи работаем. Назревает серьезная проблема: у Лены два наборных компьютера, один без конца выходит из строя, а другой устарел, хотя куплен, зараза, года три всего назад. Так что, придется обновлять техническую базу. Расходы, расходы... Коля - милый, ленивый, непослушный, дико избалованный, любит стричься, и вообще - интересуется своей внешностью. Мать дряхлеет, ходит с палочкой, но ничем серьезным - тьфу, тьфу, тьфу - не больна. Катя работает в какой-то радиофирме, которая рекламирует новые пластинки. Тоже очень ленивая, но амбициозная. В ресторане 15 минут выбирает что убавить. Ходит она в джинсах с дырками, но держится горделиво. Значит, ты теперь одинокая женщина? Я взволнован. Найди себе еврея с хорошей объективной профессией и отправляйся в путешествие. Ты бы не пропала. Открыла бы муз. школу для дошкольников. И вообще ты энергичная. Подумай. Обнимаю. * * * 26 июля (1988) Милая Юля, во-первых - обнимаю тебя. Далее - прими по поводу твоего письмеца довольно беглые и беспорядочные ремарки. А именно - Костя Азадовский весьма ученый человек, прямой и симпатичный, во всяком случае был таким. При случае - огромный ему привет и всяческие нежности. Его тут ждали, и было приготовлено место чуть ли не в Ницце, но он выбрал какое-то иное бремя. Если увидишь его, то передай, что тут имеется некая Ляля, она же Люба Маковская, она же Федорова, у которой при слове "Азадовский" начинают фосфоресцировать немолодые темные глаза. У. я видел в нашем городе-спруте, он произвел на меня гнусное впечатление (...) Я не пью, не курю, не ем, все это мне категорически запрещено, только читать еще разрешается, но это, как говорит один мой знакомый, - пока зрение |
|
|