"Федор Михайлович Достоевский. Братья Карамазовы (Часть 2)" - читать интересную книгу автора

это не мечта!
Алеша хотел было обнять его, до того он был доволен. Но взглянув на
него, он вдруг остановился: тот стоял вытянув шею, вытянув губы, с
исступленным и побледневшим лицом и что-то шептал губами, как будто желая
что-то выговорить; звуков не было, а он все шептал губами, было как-то
странно.
- Чего вы! - вздрогнул вдруг отчего-то Алеша.
- Алексей Федорович... я... вы... - бормотал и срывался штабс-капитан,
странно и дико смотря на него в упор с видом решившегося полететь с горы, и
в то же время губами как бы и улыбаясь, - я-с... вы-с... А не хотите ли я
вам один фокусик сейчас покажу-с! - вдруг прошептал он быстрым, твердым
шепотом, речь уже не срывалась более.
- Какой фокусик?
- Фокусик, фокус-покус такой, - все шептал штабс-капитан; рот его
скривился на левую сторону, левый глаз прищурился, он, не отрываясь, все
смотрел на Алешу, точно приковался к нему.
- Да что с вами, какой фокус? - прокричал тот уж совсем в испуге.
- А вот какой, глядите! - взвизгнул вдруг штабс-капитан. И показав ему
обе радужные кредитки, которые все время, в продолжение всего разговора,
держал обе вместе за уголок большим и указательным пальцами правой руки, он
вдруг с каким-то остервенением схватил их, смял и крепко зажал в кулаке
правой руки.
- Видели-с, видели-с! - взвизгнул он Алеше, бледный и исступленный, и
вдруг подняв вверх кулак, со всего розмаху бросил обе смятые кредитки на
песок, - видели-с? - взвизгнул он опять, показывая на них пальцем - ну так
вот же-с!..
И вдруг подняв правую ногу, он с дикою злобою бросился их топтать
каблуком, восклицая и задыхаясь с каждым ударом ноги.
- Вот ваши деньги-с! Вот ваши деньги-с! Вот ваши деньги-с! Вот ваши
деньги-с! - Вдруг он отскочил назад и выпрямился пред Алешей. Весь вид его
изобразил собой неизъяснимую гордость.
- Доложите пославшим вас, что мочалка чести своей не продает-с! -
вскричал он, простирая на воздух руку. Затем быстро повернулся и бросился
бежать; но он не пробежал и пяти шагов, как, весь повернувшись опять, вдруг
сделал Алеше ручкой. Но и опять, не пробежав пяти шагов, он в последний уже
раз обернулся, на этот раз без искривленного смеха в лице, а напротив, все
оно сотрясалось слезами. Плачущею, срывающеюся, захлебывающеюся
скороговоркой прокричал он:
- А что ж бы я моему мальчику-то сказал, если б у вас деньги за позор
наш взял? - и, проговорив это, бросился бежать на сей раз уже не
оборачиваясь. Алеша глядел ему вслед с невыразимою грустью. О, он понимал,
что тот до самого последнего мгновения сам не знал, что скомкает и швырнет
кредитки. Бежавший ни разу не обернулся, так и знал Алеша, что не обернется.
Преследовать и звать его он не захотел, он знал почему. Когда же тот исчез
из виду, Алеша поднял обе кредитки. Они были лишь очень смяты, сплюснуты и
вдавлены в песок, но совершенно целы и даже захрустели как новенькие, когда
Алеша развертывал их и разглаживал. Разгладив, он сложил их. сунул в карман
и пошел к Катерине Ивановне докладывать об успехе ее поручения.

----------------