"Федор Михайлович Достоевский. Братья Карамазовы (Часть 2)" - читать интересную книгу автора

представить, как я была вчера и сегодня утром несчастна, недоумевая, как я
напишу им это ужасное письмо... потому что в письме этого никак, ни за что
не передашь... Теперь же мне легко будет написать, потому что вы там у них
будете налицо и все объясните. О, как я рада! Но я только этому рада,
опять-таки поверьте мне. Сами вы мне конечно незаменимы... Сейчас же бегу
напишу письмо, - заключила она вдруг и даже шагнула уже, чтобы выйти из
комнаты.
- А Алеша-то? А мнение-то Алексея Федоровича, которое вам так
непременно желалось выслушать? - вскричала г-жа Хохлакова. Язвительная и
гневливая нотка прозвучала в ее словах.
- Я не забыла этого, - приостановилась вдруг Катерина Ивановна, - и
почему вы так враждебны ко мне в такую минуту, Катерина Осиповна? - с
горьким, горячим упреком произнесла она. - Что я сказала, то я и
подтверждаю. Мне необходимо мнение его, мало того: мне надо решение его! Что
он скажет, так и будет - вот до какой степени, напротив, я жажду ваших слов,
Алексей Федорович... Но что с вами?
- Я никогда не думал, я не могу этого представить! - воскликнул вдруг
Алеша горестно.
- Чего, чего?
- Он едет в Москву, а вы вскрикнули, что рады. - это вы нарочно
вскрикнули! А потом тотчас стали объяснять, что вы не тому рады, а что
напротив жалеете, что... теряете друга, - но и это вы нарочно сыграли... как
на театре, в комедии сыграли!
- На театре? Как?.. Что это такое? - воскликнула Катерина Ивановна в
глубоком изумлении, вся вспыхнув и нахмурив брови.
- Да как ни уверяйте его, что вам жалко в нем друга, а все-таки вы
настаиваете ему в глаза, что счастье в том, что он уезжает... - проговорил
как-то совсем уже задыхаясь Алеша. Он стоял за столом и не садился.
- О чем вы, я не понимаю...
- Да я и сам не знаю... У меня вдруг как будто озарение... Я знаю, что
я не хорошо это говорю, но я все-таки все скажу, - продолжал Алеша тем же
дрожащим и пересекающимся голосом: - озарение мое в том, что вы брата
Дмитрия может быть совсем не любите... с самого начала... Да и Дмитрий может
быть не любит вас тоже вовсе... с самого начала... а только чтит... Я право
не знаю, как я все это теперь смею, но надо же кому-нибудь правду сказать...
потому что никто здесь правды не хочет сказать...
- Какой правды? - вскричала Катерина Ивановна, и что-то истерическое
зазвенело в ее голосе.
- А вот какой, - пролепетал Алеша, как будто полетев с крыши; -
позовите сейчас Дмитрия - я его найду, - и пусть он придет сюда и возьмет
вас за руку, потом возьмет за руку брата Ивана и соединит ваши руки. Потому
что вы мучаете Ивана, потому только, что его любите... а мучите потому, что
Дмитрия надрывом любите... в неправду любите... потому что вверили себя
так...
Алеша оборвался и замолчал.
- Вы... вы... вы маленький юродивый, вот вы кто!- и побледневшим уже
лицом и скривившимися от злобы губами отрезала вдруг Катерина Ивановна. Иван
Федорович вдруг засмеялся и встал с места. Шляпа была в руках его.
- Ты ошибся, мой добрый Алеша, - проговорил он с выражением лица,
которого никогда еще Алеша у него не видел, - с выражением какой-то молодой