"Ф.М. Достоевский. Бесы. (Роман в трех частях)" - читать интересную книгу авторав люди вытащить. Оба интриганы.
- И, говорят, двумя годами старше его? - Пятью. Мать ее в Москве хвост обшлепала у меня на пороге; на балы ко мне, при Всеволоде Николаевиче, как из милости напрашивалась. А эта бывало всю ночь одна в углу сидит без танцев, со своею бирюзовою мухой на лбу, так что я уж в третьем часу, только из жалости, ей первого кавалера посылаю. Ей тогда двадцать пять лет уже было, а ее всё как девченку в коротеньком платьице вывозили. Их пускать к себе стало неприлично. - Эту муху я точно вижу. - Я вам говорю, я приехала и прямо на интригу наткнулась. Вы ведь читали сейчас письмо Дроздовой, что могло быть яснее? Что же застаю? Сама же эта дура Дроздова, - она всегда только дурой была, - вдруг смотрит вопросительно! зачем, дескать, я приехала? Можете представить, как я была удивлена! Гляжу, а тут финтит эта Лембке и при ней этот кузен, старика Дроздова племянник - всё ясно! Разумеется, я мигом всё переделала, и Прасковья опять на моей стороне, но интрига, интрига! - Которую вы однако же победили. О, вы Бисмарк! - Не будучи Бисмарком, я способна однако же рассмотреть фальшь и глупость где встречу. Лембке, это - фальшь, а Прасковья - глупость. Редко я встречала более раскисшую женщину, и вдобавок ноги распухли, и вдобавок добра. Что может быть глупее глупого добряка? - Злой дурак, ma bonne amie, злой дурак еще глупее, - благородно оппонировал Степан Трофимович. - Вы может быть и правы, вы ведь Лизу помните? - Charmante enfant! пылкая, и люблю в ней, что матери не спускает, доверчивой дуре. Тут из-за этого кузена чуть не вышла история. - Ба, да ведь и в самом деле он Лизавете Николаевне совсем не родня... Виды что ли имеет? - Видите, это молодой офицер, очень неразговорчивый, даже скромный. Я всегда желаю быть справедливою. Мне кажется, он сам против всей этой интриги и ничего не желает, а финтила только Лембке. Очень уважал Nicolas. Вы понимаете, всё дело зависит от Лизы, но я ее в превосходных отношениях к Nicolas оставила, я он сам обещался мне непременно приехать к нам в ноябре. Стало быть интригует тут одна Лембке, а Прасковья только слепая женщина. Вдруг говорит мне, что все мои подозрения - фантазия; я в глаза ей отвечаю, что она дура. Я на страшном суде готова подтвердить! И если бы не просьбы Nicolas, чтоб я оставила до времени, то я бы не уехала оттуда, не обнаружив эту фальшивую женщину. Она у графа К. чрез Nicolas заискивала, она сына с матерью хотела разделить. Но Лиза на нашей стороне, а с Прасковьей я сговорилась. Вы знаете, ей Кармазинов родственник? - Как? Родственник мадам фон-Лембке? - Ну да, ей. Дальний. - Кармазинов, нувеллист? - Ну да, писатель, чего вы удивляетесь? Конечно, он сам себя почитает великим. Надутая тварь! Она с ним вместе приедет, а теперь там с ним носится. Она намерена что-то завести здесь, литературные собрания какие-то. Он на месяц приедет, последнее имение продавать здесь хочет. Я чуть было не встретилась с ним в Швейцарии и очень того не желала. Впрочем |
|
|