"Ф.М. Достоевский. Бесы. (Роман в трех частях)" - читать интересную книгу авторана вас Юпитером, когда вы пойдете взять билет, pour vous montrer son
pouvoir. "Дай-ка, дескать, я покажу над тобой мою власть"... И это в них до административного восторга доходит... En un mot, я вот прочел, что какой-то дьячок, в одной из наших заграничных церквей, - mais c'est trиs curieux, - выгнал, то-есть выгнал буквально из церкви одно замечательное английское семейство, les dames charmantes, пред самым началом великопостного богослужения, - vous savez ces chants et le livre de Job... единственно под тем предлогом, что "шататься иностранцам по русским церквам есть непорядок, и чтобы приходили в показанное время..." и довел до обморока... Этот дьячок был в припадке административного восторга et il a montrй son pouvoir... - Сократите, если можете, Степан Трофимович. - Господин фон-Лембке поехал теперь по губернии. En un mot, этот Андрей Антонович, хотя и русский немец православного исповедания, и даже, - уступлю ему это, - замечательно красивый мужчина, из сорокалетних... - С чего вы взяли, что красивый мужчина? У него бараньи глаза. - В высшей степени. Но уж я уступаю, так и быть, мнению наших дам... - Перейдемте, Степан Трофимович, прошу вас! Кстати, вы носите красные галстуки, давно ли? - Это я... я только сегодня... - А делаете ли вы ваш моцион? Ходите ли ежедневно по шести верст прогуливаться, как вам предписано доктором? - Не... не всегда. - Так я и знала! Я в Швейцарии еще это предчувствовала! - раздражительно вскричала она, - теперь вы будете не по шести, а по десяти верст ходить! одряхлели... вы поразили меня, когда я вас увидела давеча, несмотря на ваш красный галстук... quelle idйe rouge! Продолжайте о фон-Лембке, если в самом деле есть что сказать, и кончите когда-нибудь, прошу вас; я устала. - En un mot, я только ведь хотел сказать, что это один из тех начинающих в сорок лет администраторов, которые до сорока лет прозябают в ничтожестве и потом вдруг выходят в люди, посредством внезапно приобретенной супруги, или каким-нибудь другим, не менее отчаянным средством... То-есть он теперь уехал... то-есть я хочу сказать, что про меня тотчас же нашептали в оба уха, что я развратитель молодежи и рассадник губернского атеизма... Он тотчас же начал справляться. - Да правда ли? - Я даже меры принял. Когда про вас "до-ло-жили", что вы "управляли губернией", vous savez, - он позволил себе выразиться, что "подобного более не будет". - Так и сказал? - Что "подобного более не будет", и avec cette morgue... Супругу, Юлию Михайловну, мы узрим здесь в конце августа, прямо из Петербурга. - Из-за границы. Мы там встретились. - Vraiment? - В Париже и в Швейцарии. Она Дроздовым родня. - Родня? Какое замечательное совпадение! Говорят, честолюбива и... с большими будто бы связями? - Вздор, связишки! До сорока пяти лет просидела в девках без копейки, а теперь выскочила за своего фон-Лембке, и, конечно, вся ее цель теперь его |
|
|