"Танкред Дорст. Я, Фейербах (пьеса)" - читать интересную книгу автора

актером! Приходили коллеги - причем не только дамы, как вы могли бы
предположить, поскольку говорю вам об этом я, - они руки ему целовали и даже
ноги! И были абсолютно правы! Мне он, к примеру, сказал: "Вы, Фейербах,
высо-о-коодаренный актер, но чтобы совершить нечто поистине выдающееся, вам
следует соотноситься с особенностями вашей личности." А что это означает,
каковы мои особенности? Это означает, что я - никого не предупредив - привел
в действие противопожарное устройство Кельнского театра. Это означает, что
вахтер, который давно был со мной знаком и мимо которого я ежедневно
проходил, ничего об этом не знал. И пожарная охрана не знала! Ее никто не
известил. Это означает, что никакой опасности пожара не было! Не было ни
пламени, ни дыма, только вода поднималась и поднималась в прекрасной тьме,
включен был только аварийный свет. А он и не должен никогда выключаться.
Вода поднималась и поднималась, сначала в зрительном зале, а потом и на
сцене тоже. Именно этого я хотел добиться, и профессор Боймлер проявил
полнейшее понимание относительно моих намерений.
АССИСТЕНТ. Кем же был этот профессор Боймлер?
ФЕЙЕРБАХ (упрямо). Я ведь только что сказал! Мы с ним весьма интенсивно
сотрудничали, я бы даже сказал, прилагали огромные усилия, в течение
нескольких лет! Ни с кем из других пациентов не было у него... то есть, не
пациентов... разве я сказал пациент? Вычеркните, очень вас прошу! Этого
слова я не создавал. Оно уже было. Как артист я, правда, являюсь создателем
слов - но только не этого! Я имею в виду другое слово, ищу его всеми силами
моего духа. (Он заикается, не может найти слово.)
АССИСТЕНТ. Я понимаю.
ФЕЙЕРБАХ (в изнеможении садится на стул). Извините, пожалуйста.
Продолжительное молчание.

13.

ФЕЙЕРБАХ. Вы, наверное, все время знали. Может только не с самого
начала, нет - наверняка нет. Когда я вернулся и сымпровизировал ту маленькую
сценку со стулом, вы были действительно поражены, но раздражения не
проявили. Вас поразила моя виртуозность! Ничего подобного вы не ожидали.
Сидели здесь после утомительной и, возможно, даже мучительной репетиции и
вынуждены были ждать - и вы, и я тоже, - но ко мне интереса не проявляли. На
этот счет у меня нет никаких иллюзий. Я внимательно за вами наблюдал. Мне,
однако, довольно скоро удалось пробудить в вас интерес. Вы наблюдали за мной
и слушали очень внимательно, надеясь, вероятно, сохранить в своей памяти
что-то для вас интересное и использовать в одной из ваших будущих
постановок. Раздражены, неприятно удивлены вы были только после того, как я
рассказал историю с лестницей. Нет, мне не следовало упоминать о ней, ни в
коем случае не следовало! Я обнажил свое слабое место, чего мне ни при каких
обстоятельствах делать нельзя. Когда вы собрались уйти, господин ассистент,
вы хотели подняться и сообщить господину Леттау, что я - неуравновешенный
чудак, что я провел семь лет в лечебнице, откуда меня лишь недавно
выпустили. Не так ли? - Мне, однако, удалось задержать вас и между нами
снова завязалась беседа, интересный обмен мыслями. У меня есть лекарство,
которое недавно разработано и его только начали применять. Оно устраняет
состояние психической неустойчивости, с помощью этого средства я могу
удерживать себя в равновесии. Понимаете? Это самое важное.