"Игорь Доронин. Феномен Лоскутова" - читать интересную книгу автора

недолгое пребывание в запасном полку, и вот он у нас.
В одном из разговоров Лоскутов признался мне, что сделал важное
изобретение и стремится скорее попасть на фронт, чтобы проверить его
результативность в деле. Я всегда с некоторой долей подозрительности
относился к различного рода изобретателям, и, наверное, он заметил мой
искоса брошенный на него взгляд.
- Вы, Андрей, не думайте, что я ненормальный. Я проделал все расчеты и
уверен, что если мне удастся создать и испытать экспериментальную установку,
то это будет новое слово в военной технике, в известном смысле переворот.
- А в чем же заключается ваше изобретение?
- Пока я этого сказать не могу. Когда дело дойдет до испытаний, и вы
согласитесь помочь мне, тогда все и узнаете.
- Но почему же вы раньше, в училище или в запасном полку, не доложили о
своем изобретении? Вам бы помогли, дали бы людей, необходимые материалы.
Он посмотрел на меня и горько усмехнулся:
- Мне не повезло. Мои непосредственные начальники были вроде... - Он
замялся.
- Вроде меня, вы хотите сказать? Он немного помолчал:
- Да как вам сказать... Ну, в общем, мне никто не верил. И кроме того, я
сам несколько сомневался в своих расчетах.
- А теперь не сомневаетесь?
- Теперь я полностью уверен. Мне нужны только кое-какие материалы и...
боевая обстановка. И, конечно, помощь. Вот если бы вы разрешили Шарипову
помогать мне, я был бы очень признателен.
Короче говоря, убедил он меня. Более того, он уговорил меня дать, как я
теперь понимаю, мальчишескую клятву никогда и никому не рассказывать. И я,
воспитанный на книжных похождениях романтических героев, дал эту клятву и
оставался ей верен. Не могу простить себе этого. Если бы я не был так молод
и так наивен и не сдержал бы ее, многое повернулось бы по-другому.
А в это время события начали развертываться так стремительно, что стало
не до Лоскутова с его изобретением.
Где-то на подступах к Ковелю мы разгрузились - и сразу в бой. Ковель,
Люблин, Майданек с его жуткими печами, в которых еще ощущался жар
человеческого пепла, форсирование Вислы, бои за создание плацдарма...
Лоскутова - Ильметьев называл его не иначе, как "студент" - я почти не
видел в эти дни тяжелых боев. Мои гаубицы работали безотказно, кроме одной,
которая была разбита прямым попаданием снаряда, и арттехник все равно помочь
ей не смог бы ничем.
Наконец положение на нашем участке фронта стабилизировалось. Мы
закрепились на довольно обширном плацдарме.
Мой НП находился на обращенном к противнику склоне, на танкоопасном
направлении, так что любая танковая атака была бы видна как на ладони.
Гаубицы моей батареи располагались в трех-четырех километрах сзади, а пушки
нашего дивизиона заняли огневые позиции поблизости от НП - они были
поставлены на прямую наводку.
Несколько дней противник приводил в порядок свои потрепанные части, и мы
в спокойной обстановке оборудовали и маскировали блиндажи, траншеи и окопы.
Вот в один из таких спокойных дней и заявился снова младший
техник-лейтенант Лоскутов. Он напомнил об обещании помочь ему. Я выделил
артмастера Шарипова и двух солдат. Следуя указаниям Лоскутова, недалеко от