"Игорь Доронин. Феномен Лоскутова" - читать интересную книгу автора

НП они оборудовали землянку и нечто вроде огневой позиции странной,
невиданной раньше формы. Ночью притащили из дивизионного тыла знаменитые
чемоданы. После этого Лоскутов с Шариповым отправились на захваченный у
немцев склад боеприпасов, и целый день оставались там. Вернулись поздно
вечером, принеся доверху нагруженный чем-то короб из-под патронов. Шарипов
рассказал мне, что они наковыряли детонаторов из трофейных гильз и снарядов.
Надо было наконец выяснить у Лоскутова, что он задумал. Когда я пришел к
нему, он вместе с Шариповым что-то монтировал из "железок", находившихся в
одном из чемоданов. Я увидел опиравшуюся на треногу длинную металлическую
антенну с оптическим прицелом. Ее передний, длинный и острый, как игла,
конец был направлен в сторону противника, а задний, короткий, был увесистым
и массивным, многочисленные провода уходили в неглубокий колодец.
- Что же это такое? - удивленно спросил я.
- Это УНД, - с готовностью ответил Лоскутов и гордо пояснил: - Установка
направленной детонации. Слишком сложно объяснять ее устройство. Но в двух
словах принцип действия таков. Вы, конечно, знаете, чем вызывается взрыв
пороха или другого взрывчатого вещества в гильзе или снаряде? Детонацией. То
есть взрыв капсюля-детонатора вызывает возбуждение детонации вторичных
взрывчатых веществ. Обычно капсюль-детонатор помещается в непосредственной
близости от вторичного ВВ, как, например, в гильзе или снаряде. У меня же
они разнесены на огромные расстояния: взрыв капсюля будет производиться
здесь, в этой установке, а вторичные вещества будут взрываться там, куда
направлена моя антенна, - в танках противника!
Я ошеломленно смотрел на него:
- Это так просто?
Он усмехнулся, довольный:
- Ну, просто это рассказывать, а сделать это непросто. Над этой идеей
долго работал мой отец, и я использовал материалы его исследований. Но...
Но договорить мы не успели.
Снаружи, в траншее, послышался шум, искали меня. Я быстро выбежал и
направился на НП, благо он находился в десяти шагах.
- Где ты бродишь? - набросился на меня капитан Ильметьев. - НП бросил,
солдат распустил, документация не готова!
Все это было неправдой. Я был рядом с НП, разведчик дежурил у
стереотрубы, связист - у телефонного аппарата, документация - в полном
порядке. Но я молчал. Спорить с Ильметьевым или оправдываться было
бесполезно,
Мое молчание обозлило его еще больше.
- Вот что, товарищ лейтенант, - сказал он, переходя на официальный тон. -
Придется с вами говорить в другом месте.
"Куда уж в другом, - подумал я, - тут до немцев пятьсот метров". Но так
уж получалось, что начальства или кого-то неизвестного там, в тылу, "в
другом месте", мы зачастую боялись больше, чем врага перед фронтом
- А тут, говорят, где-то рядом и "студент" окопался? - продолжал капитан.
- Этого субчика вообще под трибунал давно пора.
Тут я заметил, что капитан покачнулся. От него пахло водкой.
Выдавать Лоскутова было нельзя. Чего доброго, Ильметьев явится к нему,
переломает все созданное им и отправит его в тыл.
- Товарищ капитан, - как можно почтительнее сказал я, - он действительно
заходил сюда, но пошел в соседний дивизион за смазкой для оптических осей