"Михаэль Дорфман. Мидраш о еврейском творчестве" - читать интересную книгу автора

6

Евреи, вдохновленные мечтой о гуманизме, обычно связывавшейся с
либеральными или левыми программами, действовали весьма агрессивно. Марк
Шехнер объясняет:
"Невозможно ошибиться, рассматривая марксизм, в определенный момент,
внедрившийся в еврейское существование, как замену иудаизма. Марксизм
полностью перенял у галахического, ортодоксального иудаизма принадлежавшее
им ему право интерпретировать мир, диктовать принципы, определять и
регулировать образ жизни и руководить обществом. Когда марксизм провалился,
то интеллектуалы оказались не менее дезориентированными и потрясенными, чем
их деды, пережившие распад традиционного еврейского уклада жизни,
управляемого галахой". [19]
Шехнер определяет еврейское увлечение различными теориями социализма и
психоанализа как "цепь разочарований, неудач и отступничества". Он считает,
что идеи без умысла препятствовали прямой инкорпорации еврейского образа
мысли и текстуальности. Парадоксальным образом, но вполне может быть, что
возвращение нынешнего поколения к несколько более определенным форматам
еврейской идентификации стало возможным благодаря закалке в тиглях марксизма
и модернизма.
Цена, которую платили ассимилированные Западом еврейские авторы,
предлагая свою ""модернистскую каббалу"" еврейским и нееврейским читателям -
это никак не отказ от еврейства. Джон Муррей Кудихю (John Murray Cuddhy)
ввел термин "ordeal of civility - - испытание культурностью". Вклад евреев в
европейскую культуру (даже в самую радикально-модернистскую) не мог бы
состояться без их "отрешения" от старых путей и ценностей. Ведь фрайер
(свободный) - кодовое слово религиозного еврейства для отступника
("свободного от Закона"). Кудихю пишет:
"Сначала пришел шок еврейской эмансипации. Соблазненных обещаниями
гражданских свобод, евреев девятнадцатого века ожидало разочарование. Вместо
ожидаемой pays legale - страны закона политического общества - они оказались
в pays reel, реальной стране гражданского общества. Соблазненные обещаниями
стать гражданами citoyens, они оказались вынужденными становиться
bourgeois - буржуа. Пропуск в европейское общество определялся не крещением,
как полагал Гейне, а Bildung - - образованием и манерами". [20]
В конце XIX века венский еврей Зигмунд Фрейд "стал их самозванной
интеллектуальной элитой, их посредником среди обещаний и опасностей
современности" [21]. Психоаналитический метод открывал индивидуальное
пространство в гражданском обществе, где невротический еврейский пациент мог
справляться со своим травматическим прошлым, включая семейную историю
недопустимого и невозможного более образа жизни еврейского местечка штетл.
Открытые Фрейдом закономерности стали достоянием мировой науки потому, что
психологическая дилемма венских евреев оказалась универсальным симптомом
распространяющегося общественного недуга, показала, какую цену необходимо
платить за modernity в западном обществе. Психоанализ вместе с его критикой
и сегодня остается необыкновенно важной частью мировоззрения свободного
светского еврея. Не случайно, самый известный роман Филиппа Рота о еврейских
терзаниях разворачивается на кушетке психоаналитика. От Фрейда до Рота
еврейский модернизм соединял в себе безмерную отчужденность и скрупулезный
критический интеллект.