"Е.В.А.Дор(Дорошкевич). Крик Дафэна " - читать интересную книгу автора

приехал?" Я сердито оттолкнул блюдечко с тортом и процедил сквозь зубы: "Вот
ведь... просроченный подсунули!" Потом вздохнул и, глядя в её озадаченное
лицо, выложил пригласительный билет. "Красивый, - только и вздохнула она, но
в руки брать не стала. - Ты как хочешь, Василёчек, но... Не пара она тебе,
Люсинда эта, ох, не пара!" Я вскочил, опрокинув табурет, и сердито зашагал
по комнате. Мать семенила следом и тараторила, будто у нас кончалось время
на армейском свидании: "Васенька, не торопись, я ещё не завтра помру, будет
у меня минута на внуков полюбоваться. А всё одно эта Люсин... да просто
Люська!!! - Люська твоя никого тебе рожать и не думает, вот чует моё
сердце!.. Беда... Ой, чует...". Она не выдержала и вдруг тоненько
заголосила: "Мечтала, Диночку будем сватать... Она о тебе вот давеча опять
спрашивала-а-а..." Я так резко остановился, что мать налетела на меня со
всего маху, мягко толкнув бюстом, ойкнула, испугалась, увидев мои глаза, и
осела прямо на пол, зажав рот ладонью. Я вышел, в сердцах так сильно хлопнув
дверью, что ручка осталась в моей ладони. Я швырнул её прочь, чуть не выбив
лестничное окно, и без того треснутое. Решительно пересёк пыльный двор. Ну,
погодите у меня! Диночка, говорите?! Ладно!.. Сейчас я ей всё скажу!!!
Прохладная парадная приняла меня, как тысячи тысяч раз когда-то
давным-давно. Я помнил здесь каждую ступеньку, каждую выбоину и царапину.
Помнил и теперь ненавидел. Не было больше сил терпеть эту муку, враз
проявившиеся ночные кошмары и былые детские обиды, несбывшиеся надежды и
невысказанные даже самому себе потаённые желания - предала, ты меня, конечно
же, предала! - всё, всё, всё, что так тяготило и разрывало мою душу.
А кругом дышал летний вечер - душный, пропитанный травами, цветами и
жарившейся где-то неподалёку картошкой. После раскалённого суетного дня всё
вокруг, наконец, расслабилось, замерло, оседая пылью, кружась и осыпаясь
невесомым дождём одуванчиков. Из открытых окон неслась тихая мелодия - дом
дружно смотрел сериал, пытаясь хоть на время отвлечься от сериала своей
собственной жизни - милого безразличия однообразной повседневности.
Не помню, как оказался перед знакомой дверью. Злой, измученный, спина
взмокла от пота - казалось, что это не я молотил кулаками, а ярость моя
бушевала, пытаясь найти выход безумию, которым я был тогда болен.
Дверь распахнулась. Неожиданно. Долгожданно.
Я провалился внутрь - в благословенную прохладу.
И упал прямо к ногам Динни.
Упал, больно ударившись носом, запачкал пол кровью и от этого ещё более
разозлился. Какого чёрта?!
И тут меня понесло. Кажется, я не хотел говорить и половины того, что
сказал. Я вообще совсем не то хотел. А что?! Не знаю что! Может быть, душа
моя вопила, молила о чудесном исцелении.
Я выплеснул на Динни свои страхи, боль, гнев, обиды и сплетни, нашёптанные
нам в спину ещё в школе - всю ту ложь и фальшь, в которой я существовал,
попавшийся и запутавшийся. Я орал, требовал какой-то отнятой у меня свободы,
что-то доказывал, а потом не выдержал и разревелся - как последний идиот,
как маленький потерянный мальчишка. Впервые за эти годы. Слёз почти не
было - сухие раздирающие спазмы, скручивавшие горло и выдавливавшие из глаз
одинокие капли. Как же я себя ненавидел! А заодно и её.
Динни стояла, смотрела на меня и молчала. Господи, опять молчала! Скажи же
хоть что-нибудь!!! Почему ты молчишь?!.. Хрупкая, беззащитная, она едва
доходила до моего плеча - когда я успел так вырасти? На фоне стены с