"А.М.Донец. Чандракирти (Введение в мадхьямику) " - читать интересную книгу автора

имеются разнообразные отношения. Это придает изложению некоторую плавность и
величавость, позволяя в то же время выявить все многообразие и богатство
содержания, однако несколько затрудняет адекватную передачу на русском
языке. В соответствии с принципом "перевода слов", во всех случаях, когда
это позволяют средства русского языка, перевод следует тексту очень близко,
что иногда приводит к несколько необычному для современного русского языка
построению предложений.
В соответствии с принципом "перевода смысла" в ряде мест приходилось
добавлять в скобках дополняющие и поясняющие смысл слова, чтобы не
прерывалось течение мысли и она была выражена достаточно ясно. В случае же
многозначности термина, которую так любят использовать прасангики во время
дискуссии с оппонентами и при доказательствах, в комментарии указывался круг
значений термина, а в переводе ставилось слово, которое больше подходило по
контексту.
Перевод философской части книги представляет собой очень сложную
задачу. Стараясь сделать содержание работы более понятным западному
читателю, нередко делают перевод с высоким уровнем комментирования,
употребляя термины западной философии, не всегда соответствующие значению
буддийских, подбирая эквивалентные термины в русском языке и даже изобретая
новые. Такой подход в значительной степени облегчает восприятие содержания
неискушенным читателем, однако приводит к некоторому искажению смысла и
делает затруднительным чтение тем, кто достаточно знаком с буддизмом,
поскольку фактически каждый раз приходится устанавливать, что именно
обозначают те или иные термины в данном переводе, каковы их санскритские
эквиваленты и т. д. Перевод ряда ключевых терминов буддизма тоже
представляется не очень удовлетворительным или, по меньшей мере,
проблематичным из-за очень высокого уровня интерпретации. Так, например,
санскритское слово "клеша" (букв, "мучение, страдание, болезнь", т. е.
причиняющее страдания) переводят как "эмоциональный аффект", "затемнение" и
т. д. Однако многие клеши нельзя охарактеризовать как эмоциональные аффекты
(например, ложные представления), а затемняющим аффектом как таковым
обладает только помрачение (моха), которое прасангики считают одним из трех
видов неведения (наряду с сомнением и ложным представлением). Очевидно, что
такие переводы только частично передают круг значений термина. Для
неискушенного читателя нет никакой разницы, запоминать ему значение слова
"клеша" или специфическое значение, скажем, слово "затемнение", но в случае
использования последнего возможно искажающее влияние обычного значения этого
слова на восприятие. Это отнюдь не означает, что мы ратуем за сплошное
использование санскритской терминологии. Но пока не решена задача
стандартизации перевода хотя бы ключевых терминов в соответствии с их
истолкованиями разными школами, в ряде случаев будет более предпочтительным
употребление в переводе санскритских терминов, тем более что многие из них
уже прочно обосновались в русскоязычной буддологической и буддийской
литературе. Опыт показывает, что именно такая форма изложения переводимого
текста значительно облегчает уяснение его содержания, которое даже в этом
случае нередко представляет собой довольно сложную задачу.
При переводе некоторых трудных мест и комментировании использовались
работы основателя тибетской религиозной системы гелуг Цзонхавы (tsong kha
pa, 1357-1419), его непосредственного ученика Хайдуба Чже (mkhas grub rje,
1385-1438), декана факультета Мэ монастыря Сэра Гедуна Дандара (dge 'dun