"Дениз Домнинг. Раскаленная стужа " - читать интересную книгу автора

- Почему?
- Почему, почему, - передразнил он. - Тебе мало того, что я нашел тебе
в мужья могущественного, богатого лорда с владениями? Ему все равно, что ты
переросла, главное - ты еще можешь иметь детей!
- Как приятно, - огрызнулась Ровена. - Ему известно, что я
бесприданница? Или вы еще не сообщили ему эту новость?
- Девочка, ты унаследовала все имущество своего деда по материнской
линии.
- Все? Я? - в величайшем изумлении воскликнула она. - А как же Филиппа?
- Филиппа? - Смех отца был странным и неожиданно визгливым. - Ее муж
может оставить себе то, что она взяла с собой, когда они поженились. Тебе
отходит все остальное.
- Если у моей матери было наследство, то она позаботилась бы о том,
чтобы я ничего не получила, а все отошло бы ее любимице. Как вы можете
отдать мне то, что принадлежит Филиппе?
- Твоя мать не может ничего наследовать, воля отца запрещает ей
прикасаться к чему бы то ни было из его имущества.
Лорд Бенфилд замолчал, по-видимому смакуя мысль о таком унижении своей
жены.
- Есть еще кое-что, - сказала она твердо, в ее голосе прозвучали
повелительные нотки. - Расскажите мне, почему эти владения не разделены
между мной и моей сестрой? И почему я не могу взять то, что мне принадлежит,
чтобы купить себе место в монастыре? Почему я должна выходить замуж?
- Не говори со мной таким тоном, дрянная девчонка.
Отец снова поднял кулак.
Ровена только отмахнулась от него.
- Да бросьте вы ваши угрозы! Я не ребенок, чтобы меня пугать. Мне уже
двадцать один год! Если вы изобьете меня до бесчувствия, то не причините
большего вреда, чем уже сделали.
- Как ты смеешь? - выдохнул он.
Ровена оборвала его, прежде чем он смог продолжать.
- Да, смею, потому что я уже мертва. Отец, эта свадьба непременно убьет
меня, как летний зной иссушает весенний цветок. А теперь, - продолжала
она, - вы скажете мне, почему я оказалась единственной наследницей?
- Подумать только, и я пожалел тебя, - с трудом выговорил лорд Бенфилд.
- Пожалел меня? - Она задохнулась от гнева. - Если такова ваша жалость,
да смилуется Бог над моей душой. Отец, выдержит ли ваша гордость такой удар,
если мой будущий муж проклянет вас за то, что вы сделали с ним?
- Как так? О чем ты говоришь? - ухмыльнулся он. - Передо мной стоит
девица, которая, даже облаченная в грубую монастырскую одежду, достаточно
миловидна и хорошо сложена, чтобы вскружить голову любому мужчине. В чем
твой недостаток?
- В этом, отец, - ответила она, дотронувшись до виска тонким пальцем. -
Здесь. Я не смела мечтать о браке, потому что Филиппа была старшей дочерью.
Разве сейчас, в год 1194 от рождения Господа нашего, вторая дочь не обязана
постричься в монахини? Но я не отчаивалась! Я научилась читать, писать и
подсчитывать колонки цифр, предвидя, что когда монастырь станет моей жизнью,
я буду занимать более высокое положение, чем простая монахиня. Гордость -
мой грех потому, что я жаждала власти, которую церковь могла дать мне. В
конце концов я смирилась и прикусывала себе язык, когда монахини насмехались