"Юрий Домбровский. Рассказы об огне и глине" - читать интересную книгу автора

забеспокоилась и подернулась сначала барашками, а затем белоголовыми
волнами. Небо и вода набрякли и потяжелели. Над толпой же и площадью стояло
все то же изжелта-бледное и белое небо.
А затем появилось пламя. Огненные звери просовывали сквозь ниши и пазы
когтистые лапы, ощеренные морды, закрученные языки, грызли дерево и выли от
ярости. От них пахло горелой краской, угаром, смолой. Что-то рухнуло.
Взметнулся и тут же рассыпался букет белых, угарно-желтых, огненно-красных,
медно-зеленых искр. Лиловые и синие прозрачные угарные мотыльки запорхали и
заползали вверх и вниз по бревнам. Обнажилась на миг внутренность здания -
горящие лаковые столики, по-лебединому выгнутые позолоченные кресла,
пылающие клочки штофных ободьев, - так ураган на миг иногда вырывает со дна
океана затонувший корабль.
В углу тихо и упорно горел дубовый шкаф с гирляндами, девами и амурами.
Все это простояло минуту и исчезло в дыму. И вдруг пламя зашумело, загремело
и закрутилось. Оно поднялось над площадью - нестерпимо для глаза снаружи - с
бурой дымной сердцевиной. Здание хрустнуло, пошатнулось и стало рушиться в
волны уже чистого огня.
Кто-то закричал. У кого-то зашлась и задымилась одежда. Сыпались
раскаленные балки (так и сыпались на толпу), потом их подбирали за версту.
Небо совсем стало черным. Несколько голосов заорало: "А пожарные опять
спят?" Но пожарные не спали, они со своими обозами, машинами, насосами,
топорами, баграми, ломами застряли в дороге - ведь приходилось ехать в
объезд, потому что, как писали "Нижегородские ведомости", "очаг пожара и
угрожаемое строение были совершенно недоступны по крутизне горы и тесноте
для действий пожарной команды. Для переезда должно было перевезти трубы на
расстояние почти двух верст".
Пожарные приехали только тогда, когда спасать уже было нечего. На Волге
между тем началась настоящая буря. Несколько судов сорвало с якоря, смыло и
унесло мостки, ларьки, лодки и купальни. Ветер и жар слепил, жег, закладывал
уши. Стараясь перекричать огонь и ветер, что-то орал бравый брандмейстер.
А народ стал напирать. Пожарные вытянули канат, но он сейчас же и
повис. Многие из глазеющих понимали "пожар" как "пожива". Ломай, хватай,
тащи!
И тут над толпой взлетел мощный и в то же время нежный звонкий вскрик
или возглас. Так певуче и горестно могли воскликнуть только ангелы или дивы
этого дома, покидая свое обиталище. А вслед за ним зазвенели, затренькали,
забились сотни фарфоровых колокольчиков. Кто-то рядом с Николаем объяснил:
это рухнула световая пирамида - стеклянная крыша здания.
На минуту огонь притих, а потом сразу охватил все. Теперь посреди
площади стоял четко очерченный, обведенный оранжевым тусклым сиянием
огненный куб. Сам он был почти неподвижен, только слегка помаргивал, но
вокруг него все дрожало и струилось, предметы растекались и теряли форму.
Николай стоял и смотрел, какие-то силы не давали ему стронуться с места. И
тут на толпу обрушился с Волги ливень.
Огонь сразу зашипел, стал по-змеиному пресмыкаться, сворачиваться и
уползать вовнутрь. С неба полетел мокрый пепел. И снова предстал черный
скелет обглоданного начисто здания. Пламя пожелтело, сделалось вялым и
утомленным. И хотя ливень так же внезапно прекратился, - огонь, сбитый
дождем, уже только ворочался и вздыхал среди черных развалин. Да и не огонь
это уже был, а дым, с огнем и искрами. Солдаты снова натянули канат.