"Юрий Домбровский. Рассказы об огне и глине" - читать интересную книгу автора

глаза все подмечают и все удерживают в себе. В общем, красивое и
значительное лицо. Неприятны были только его неподвижность и замкнутость да
еще оливковая желтизна, такая тонкая и светлая, что она напоминала лак
старинных портретов хищных неблагожелательных стариков с недобрым ястребиным
огнем в глазах. Но владыка вдруг выпрямился, отошел от образа, поглядел на
всех и улыбнулся. И сразу все его лицо осветилось.
- Который теперь час? - спросил он у Лебединского.
Голос был мелодичный, мягкий, глубокий.
"Ну, слава Богу, - подумал Николай, - ничего, переживем!"
Лебединский вынул из кармана часы. Преосвященный тоже.
- А я вам сейчас скажу, который сейчас час в Москве, - сказал он
весело. - В Москве сейчас семь часов десять минут утра.
- И у нас столько же, - сказал Лебединский обрадованно, - мы же на
одной долготе с Москвой живем.
- Да, долгота-то одинаковая, - согласился владыка.
"Я уже люблю его", - быстро подумал Николай.
- Может, чайку с дороги, ваше преосвященство, - осмелился отец.
Он стоял вспотевший, красный от волнения и напряжения, и было видно,
как ему хочется вставить хоть одно слово. Но протоиерей не давал и
заговорить. На все вопросы отвечал он один. Крылов же вообще стоял в углу и
молчал.
- Да нет, подождем уж до города, - ответил владыка, - садитесь, отцы! А
там у вас кто? - легким, почта юношеским шагом он подошел к двери и
распахнул ее. - Ну-ка, господин, пожалуйте сюда, - сказал он весело, взял за
плечи Николая и провел в гостевую. - Да там еще кто-то стоит. Идите, идите
все сюда! Я всех хочу видеть!
Вошли ямщики обратный, подменный и курьерский - тот, кого специально
держали для казенной надобности.
- Ты кто же такой? - спросил владыка Николая.
- Сын этого священника, - опять опередил отца Лебединский, -
семинарист.
Владыка положил руки на плечи Николая и заглянул в его глаза. Взгляд
был глубокий и неподвижный. И тут Николай понял, что владыка может быть
совсем иным - язвительным, непреклонным и даже жестоким. И не дай Бог
сделать что-нибудь не по его. Или даже просто с чем-нибудь не согласиться.
- Фамилия? - спросил владыка. - Добролюбов? Хорошая фамилия. Хорошо,
если бы у вас все были Добролюбовы. Так?
Он спрашивал мягко, но настойчиво и все давил и давил Николаю на плечи.
- Так, - ответил Николай.
- Но не только одним именем, - поднял палец владыка, - но еще и... Чем?
- Делами, ваше преосвященство, - быстро ответил Николай. Владыка
отпустил его плечи.
- Да, и делами, семинарист, - и уже по-простому, мирскому перекрестил
Николая и поднес к его губам наперстный крест. Потом повернулся к отцу и
задал ему несколько быстрых определительных вопросов - в какой церкви он
служит? Давно ли? Велика ли семья? Велик ли его приход? На ком женат? Каковы
доходы? - Так, - сказал он, выслушав все, и взглянул вопросительно на
Лебединского.
Тот понял, сделал знак, и ямщики потянулись за благословением. Но им
крест владыка уже не давал. Потом он резко отвернулся, махнул рукой, и опять