"Юрий Домбровский. Рассказы об огне и глине" - читать интересную книгу автора

дорогу.
За завтраком Николай сказал отцу, что сегодня он поедет кататься -
пригласили. Александр Иванович отставил тарелку, встал, перекрестился на
свой именинный образ и спросил:
- Со Щепотьевыми? Николай кивнул головой.
- И сам будет?
- Нет, только Анна Федоровна.
- А-а, с Фенечкой, значит, - усмехнулся отец, полез в карман, достал
бурый кожаный кошелек, щелкнул запором, вынул серебряный рубль и протянул
сыну.
- На сласти, - сказал он. Сын поцеловал руку.
- Только возвращайся пораньше, я тебя тоже прокачу. Я сегодня на
Орловскую поеду служить. Не моя, правда, очередь, но я сговорился, не хочу
на великий пост покидать паству. Так что ты с саней сразу домой, слышишь?
- Слушаюсь, папенька, - ответил Николай.
Чтобы не пропустить епископа, члены консистории по очереди дежурили на
ближайшей к городу Орловской станции.
Разные слухи ходили о новом владыке. Говорили, например: строг, но
справедлив и каждому доступен; взбалмошен и неуемен, предупреждали другие,
привержен к вину и сребролюбив, улыбались чему-то третьи. Рассказывали,
например, такое: едет в карете владыка и попадается ему навстречу
семинарист. Он сейчас служке: "Ну-ка, кликни!" Семинарист, конечно, ни жив
ни мертв, а владыка ему и дверцу настежь. "Садись, садись, милый, подвезу,
да ты не смущайся, что голову-то повесил! Иерей должен голову и глаза только
перед господом Богом да святыми угодниками потуплять. А хорошие у тебя глаза
- голубые, чистые - такие не лгут. И ты мне не лги, я этого не терплю,
понял? Как фамилия-то? Чьих ты? Вот и все".
А через неделю ревизия: два учителя полетели за пьянство, один за
распутство и сам отец ректор зашатался. Кто донес? Неизвестно. Самое
осведомленное лицо из духовенства протоиерей кафедрального собора профессор
и ректор семинарии отец Лебединский - взяточник и подхалим - был актером
отменным, и такие сценки он показывал в лицах. За это да еще за язык острый
Александр Иванович терпеть его не мог. "Протоиерей, - говорил он зло, -
профессор! Не протоиерей, а паяц масленичный, - вот из тех, что в балаганах
выламываются". (Отец выговаривал по-старому: не паяц, а паяс.) Но сын-то
понимал: дело не в паясе. Александр Иванович был членом консистории,
настоятелем Верхнепосадского собора, имел доходный дом, преподавал греческий
язык и математику в семинарии, но до протоиерея и профессора ему было еще ох
как далеко! А через день Лебединский показывал уже совсем другое. "Собрал
владыка, - говорил он, - на светлое воскресенье гостей и засиделся с ними до
ночи, вино кончилось, лавки закрыты, что делать?
Служка и говорит владыке: "Ну что же, Ваше преосвященство, наверное,
следует гостям уже читать "Исход".
"Ну зачем же так? - отвечает владыка, - лучше уж "Послание к евреям".
При этом рассказе отец Лебединский благостно улыбался и хитро щурился.
- Шут гороховый, - качал головой отец. - Да у него и в соборе все
такие. Вот правду говорят - каков поп, таков и приход.
Анекдот этот был старый-престарый, чуть ли не "времен Очакова и
покоренья Крыма", и его знали все семинаристы. Однако утешало то, что не к
каждому владыке он приложим, поэтому слушатели по-доброму посмеивались. И