"Вадим Долгов. Быт и нравы Древней Руси (Загадки и Коды Древней Руси) " - читать интересную книгу автора

Верхуславу встретили, и на следующее же утро епископ Максим провел венчание.
После обряда устроили свадьбу "весьма силну", по характеристике летописца,
такую свадьбу, "ака же несть бывала в Руси". На свадьбе присутствовало одних
только князей двадцать человек. Восьмилетняя сноха была одарена многими
дарами, в числе прочего ей достался и город Брягин. "Свата и с бояры отпусти
ко Всеволоду в Суждаль с великою честью и дары многими одарив". Впоследствии
Рюрик обращается к Всеволоду Большое Гнездо уже как к "свату своему",
предлагая поход на половцев, и тот, хотя и с задержкой, дает согласие на
совместные действия.
В приведенном выше летописном рассказе возраст жениха никак не
отмечается и не комментируется. Очевидно, он считался вполне нормальным и
естественным. То есть для юношей обычный брачный возраст наступал позже, чем
для девушек, но не превышал 15-16 лет. Подобная же ситуация отмечается
исследователями для западноевропейских стран: в 12-15 лет брачный возраст
наступал и в средневековой Франции. Таким образом, столь существенного
разрыва между биологическим и социальным созреванием, как в современном
мире, Древняя Русь не знала. Телесная и общественная готовность к
вступелению в брак находились в гораздо большей гармони, чем сейчас. Это
было связано еще и с необходимостью включения подрастающего поколения в
трудовую и политическую деятельность. Важным обстоятельством было также
отсутствие действенных способов предотвратить раннее начало половой жизни,
что, с одной стороны, было предосудительно с точки зрения церкви, осуждавшей
добрачные связи, с другой стороны, могло повлечь появление на свет
незаконнорожденных детей (в условиях отсутствия средств контрацепции это
было более чем возможно). После того как отошли в прошлое древние славянские
обычаи соединения брачных пар на языческих праздниках, "бесовых игрищах" и
"плясаниях", в обыкновение вошло сватовство, при котором подбор жениха и
невесты, а также достижение предварительной договоренности ложились на
родителей врачующихся.
Впрочем, прежние обычаи еще долго продолжали бытовать на Руси.
Канонические ответы митрополита Иоанна (конец XI в.) показывают, что в то
время еще весьма распространено было представление, что церковное венчание
пристало "боляром токмо и князем". Остальные же ограничивались все тем же
древним "плясаньемъ и гуденьемъ". Языческие свадьбы исчезли только тогда,
когда христианская ритуальная практика, первоначально лишь маскировавшая
сохранявшиеся традиционные обычаи, по-настоящему пропитала бытовой уклад не
только городской элиты, но и сельских низов.
Особенно интересен для изучения внутрисемейных порядков Древней Руси
Изборник 1076 г. (между прочим, это одна из древнейших русских рукописей),
составленный из выдержек переводных произведений, подвергнутых существенной
обработке. В поучениях, содержащихся в нем, немало совершенно
"домостроевских" мотивов.
Судя по всему, изборники, подобные Изборнику 1076 г., были достаточно
широко распространены и служили настольной книгой для широкого круга
читателей. Почти буквальные совпадения текста свидетельствуют о том, что с
Изборником или аналогичными изборниками мог быть знаком "первый русский
интеллигент" Даниил Заточник, написавший в XII в. свое знаменитое "Моление".
О демократичности среды бытования книги свидетельствует и ее простое внешнее
оформление: небольшой размер, скромные украшения, не особенно качественный
пергамен и чернила. Такую книгу мог купить своему сыну работящий