"Хаймито фон Додерер. Окольный путь" - читать интересную книгу автора

в Париже их высочайшую волю и особо подчеркнуть, чтобы она не преминула
своевременно прибыть в Вену. Ее зять (он-то и был послом) доверительно
показал ей секретный циркуляр венской придворной канцелярии, содержавший
сие указание, причем на весьма видном месте.
- Эдакая скотина, является себе в Вену, а от самой еще несет навозной
кучей. И кто же из петухов, по-вашему, на этой куче кукарекает первым?
Граф Куандиас.
- Слабость графа к женщинам низкого состояния, особая его к ним
приверженность хорошо известны, - заявил маркиз, заталкивая пальцем в нос
очередную понюшку, чего графиня решительно не терпела, как и его привычку
к нюханью табака вообще, однако на сей раз она от души рассмеялась.
- Чему он недавно, как вы мне сказывали, новое дал подтверждение!
Однако когда Каура принялся обрабатывать вторую ноздрю, она все же
рассердилась и со злостью сказала:
- Между прочим, вам, маркиз, следовало бы сейчас потереться при дворе,
да вашем месте я бы присмотрелась ко всему этому поближе - к танцам и
прочему, - быть может, вы подцепите одну из этих фаршированных гусынь,
ведь чего-чего, а жиру у этих деревенских хватает. Богатые они, выражаясь
вульгарно. А вы теперь, сдается мне, в самой поре.
Похоже было, что ей удалось задеть его за живое, потому что этот
изрядно потасканный старый холостяк скривил свое длинное худое лицо и
тяжело, часто задышал; понюшкам, однако, это как будто не повредило: Каура
вдруг оглушительно чихнул, что вообще привычным нюхателям табака не
свойственно. Сидевшая напротив баронесса Доксат вскрикнула и, спасаясь от
фонтана брызг, вся ушла под свой желтый шелк. Вновь обретя дыхание, маркиз
помышлял о мести и немедля уязвил графиню в самое слабое место, а именно в
ее трусливое сердце.
- Как долго намерены вы, графиня, пребывать в Вене?
- Около шести недель. Так я, во всяком случае, уведомила свою сестру,
госпожу фон Лекорд, в чьем доме мне сызнова приготовлены те же
апартаменты, что и осенью.
- Придется, как видно, пробыть подольше, - заметил маркиз.
- Почему вы так думаете? - в удивлении спросила графиня.
- Из-за крестьян, - смакуя свою месть, произнес Каура. - От обратной
поездки вам придется отказаться. И нынешнее ваше путешествие было,
наверное, небезопасно, о чем вы и не подозревали. Но может статься, что
через месяц вся страна придет в смятение. Поговаривают, будто в Вене
некоторым войсковым частям дан приказ быть наготове, в том числе и полку
Кольтуцци. Так что наш граф, говоря между прочим, может не сегодня-завтра
откукарекаться.
Он умолк, с удовлетворением наблюдая, что пилюля оказала свое действие:
графиня Парч на миг побледнела. Однако она, казалось, быстро почуяла, что
маркиз, пользуясь одним из имевших хождение слухов, только тешит свою
злобу, а потому обрушилась на него:
- Вы тут в Вене с вашими вечными крестьянами! Да, да, крестьяне
подступили к Вене, верно, только не с дубьем, а с бабьем, и это бабье даже
танцует на придворном театре балет! Хоть таким манером их, может быть,
приметят! Экий вздор! Сперва сказывали, будто беспорядки творятся в одной
только Штирии, теперь же вы говорите и о других землях. Через Штирию-то я
не ехала! Пустая болтовня! К тому же меня известили, что в Штирии ни одна