"Хаймито фон Додерер. Окольный путь" - читать интересную книгу автора

жизни в Вене. Поэтому теперь, наблюдая всевозможные знаки внимания и
комплименты, расточаемые графом юной фон Рандег, она испытывала смутную
тревогу, хотя и ругала себя за это: ведь, судя по всему, граф был искренне
увлечен девушкой. И все же в каждом его учтивом слове Инес слышалось
что-то двойственное и ненадежное, двойственное еще и потому, что по
совести слова эти едва ли можно было порицать, ибо опять-таки говорились
они явно от чистого сердца и, несомненно, были замыслены так же, как
сказаны. Между прочим, однажды Инес следила за лицом Мануэля, в то время
как он смотрел на Маргрет: оно было спокойным, ясным и выражало твердую
решимость.


В числе малоотрадных явлений, что оставила в наследство уцелевшим
война, как, например, засилье мошенников и проституток или не знающий меры
азарт при игре в кости или в пикет, не говоря уже о толпах уволенных
солдат, которые в большинстве своем тоже отнюдь не спешили с
благочестивыми молитвами вступить на праведный путь, - в числе этих
явлений было и такое сравнительно безобидное, но зато и поистине странное,
как обилие военных оркестров, музыкантских команд, что теперь, на свой
страх и риск или, вернее сказать, на мирный лад играя на духовых и
скрипках, по крайней мере благозвучием, а не чем-либо иным зарабатывали
себе на жизнь, которая, по общему свидетельству, была в те времена отнюдь
не легкой.
Итак, эти парни дудели везде и повсюду - в кабачках и трактирах, а в
теплое время года также на улицах и площадях, где следом за ними
устремлялась многоголовая свита, и чего только нельзя было здесь услышать:
и оберлендер, и хупфер, а то и шведский кавалерийский марш; дирижерская
палочка летала вверх и вниз, пищали флейты, грохотали литавры, звенели
тарелки, нежно звякали колокольчики, и наконец, облеченное гремящей медью
труб, гордо выступало былое великолепие. Там, где трактирщику удавалось
залучить к себе такую капеллу, танцевальный зал бывал до того полон, что
походил на густой суп в кастрюле, на поверхность которого с трудом
выталкиваются аппетитные пузырьки; там пиво у стойки лилось непрерывным
потоком и капельки пота жемчужно сверкали на лбу у парня и нежно
поблескивали на сладостных белых округлостях, что чуть выступали из-за
корсажа у девушки, которую он тесно прижимал к себе.
Студиозусы Фаньес и Пляйнагер любили такие увеселения.
Особливо с тех пор, как бакалавр приобрел некоторый навык в этих
любимых народом танцах.
Сыто отрыгивался контрабас, и под затейливые переливы трубы делался
полуоборот направо: девушка, чуть вскинув вверх лицо с маленьким курносым
носиком и полуоткрыв рот, казалось, к чему-то тянется, между ее
приоткрытыми губами виднелись белые острые зубки, делавшие ее похожей на
грызуна или на маленького хищного зверька. От ее крепкого тела веяло
свежим, здоровым запахом пота, а из-за лифа выступало нечто ослепительное,
чем она - и господин Руй хорошо это чувствовал - порою намеренно к нему
прижималась.
И пока граф здесь отплясывал, в голове у него мелькнули слова
Пляйнагера, недавно и мимоходом им брошенные, но словно каплями влившие в
его угнетенное и смятенное сердце бальзам неоспоримой мудрости.