"Кристина Додд. Первый любовник Англии " - читать интересную книгу автора

- Я-то согласен. Но вот только мой скудный умишко говорит мне, что
сначала мы должны поставить пьесу, а уж потом разглагольствовать.
- Нам нужно выбраться из Лондона! - заявил на это сэр Дэнни, не
обращая никакого внимания на гнев Роузи.
- И как можно скорее, - ответил дядюшка Уилл, свирепо повернувшись к
нему. - Только это не то, чего я хочу!
- Знаю я, чего ты хочешь, - Сэр Дэнни стряхнул невидимую пыль с
рукава. - Только мы уже разговаривали на эту тему, и я повторяю снова -
нет. Это невозможно. Я не буду участвовать в новой постановке.
Дядюшка Уилл взял рукопись и с глухим звуком швырнул ее обратно на
стол.
- Я написал пьесу, в которой тебе отведена главная роль!
- Пусть ее играет Ричард!
- Ты более великий актер, чем Ричард Барбэйдж. Да что я говорю! Ты и
сам знаешь, кто ты есть. Если бы ты только сыграл эту роль! Она принесет
тебе славу и богатство! Но, конечно, ты не сможешь этого сделать - тебе
ведь нужно упрямо сжать челюсти и ринуться на очередное самоубийство!
- Ты хочешь сказать, что я осел?
- Осел, добровольно изгоняющий себя в провинцию!
- А что? Я люблю деревню, - пожал плечами сэр Дэнни.
- Ты? Ты ее ненавидишь! - поправил его дядюшка Уилл.
Низко наклонив голову, Роузи мечтала только об одном - очутиться
где-нибудь в другом месте. Она не желала ничего слышать об актерском
мастерстве сэра Дэнни, хотя прекрасно знала, что это чистая правда. Когда
сэр Дэнни выходил на сцену, мужчины рыдали, а малолетние дети слушали и
взирали с восторженным вниманием. Женщины находили его просто неотразимым;
сэру Дэнни рукоплескала бы сама королева, но он никогда не оставался долго
на одном месте - ему было достаточно получить заслуженную овацию, чтобы
тронуться в путь.
А причиной этому была сама Роузи.
Как мог сэр Дэнни задерживаться, если оба они жили в постоянном
страхе: для разоблачения Роузи достаточно было одного лишь фамильярного
прикосновения к ее телу. Такое положение вещей не позволяло развернуться
его таланту и положить конец их скитаниям.
Кроме того, Роузи очень легко могла разрыдаться. Слишком даже легко.
Она взглянула на рукопись пьесы, брошенную на стол дядюшкой Уиллом.
Перелистав несколько страниц, Роузи покосилась на неровные чернильные
строчки, извивающиеся по листу бумаги, словно дождевые черви. Безусловно, в
них был какой-то смысл, в них чувствовалась упорядоченность, но разобрать,
что же там написано, Роузи не смогла. Порой ей казалось, что она узнает в
этих закорючках некоторые буквы и даже слова. Но, главным образом, она
могла лишь представить в своем воображении то время, когда у нее был дом,
свой учитель и отец, лица которого, как ни старалась, она так и не могла
вспомнить. Все это было неотъемлемой частью ее детского желания научиться
читать, но сейчас она считала себя слишком взрослой для мечтаний подобного
рода.
- В этой пьесе я использовал твое имя, - сказал дядюшка Уилл. Роузи
недоверчиво взглянула на него и убедилась, что тот не шутит. -
Розен-кранц. - Продолжал дядюшка Уилл. - Роль не очень большая, но
чертовски безнравственная - ты мог бы сыграть ее с блеском.