"Эдгар Лоуренс Доктороу. Жизнь поэтов" - читать интересную книгу автора

когда ничего больше и не останется, как бежать, но это слишком уж логическое
объяснение. Они не только бегают, но, случается, останавливаются в парке,
кладут на землю свои чемоданчики и принимаются махать руками и дрыгать в
воздухе ногами. В неизменных своих наушниках они катят на одноколесных
велосипедах, танцуют на роликах по заброшенному шоссе, а в спортивных
кабинетах, во множестве разбросанных по городу, привязывают себя - за
немалую плату - к машинам, которые крутят за них их собственные конечности.
Подумать только, мы могли бы выкапывать клубни в полях, давить виноград,
бегом возить коляски-рикши, носить из леса вязанки валежника, собранного с
моховой подстилки.
Позвонила мать:
- Что случилось, ты забыл о моем существовании?
В этом она вся. Мистика, правда?
- Я только что думал о тебе.
Мать рассказывает мне свежую историю о том, как она срезала какую-то
даму в центре для престарелых. Как она поставила эту мерзавку на место.
Рассказчица она превосходная. Она повествовательно мыслит и суждения выносит
по ходу рассказа. Когда она говорит об Энджел, которую любит и которой
восхищается, я вижу Энджел в более привлекательном свете. Моя мать - знаток
женских характеров. Мир, существующий в ее сознании, это мир женщин. Сейчас
она всецело поглощена своими взаимоотношениями с молодой женщиной,
приходящей сиделкой, которую мы наняли ухаживать за ней шесть дней в неделю.
Время от времени мать требует, чтобы я уволил эту женщину, бразильянку лет
двадцати пяти, которую зовут Туанеттой, но когда я соглашаюсь, она говорит -
не надо. Какая разница, все они одинаковы, поясняет она. Матушка
приспособила Туанетту делать всю домашнюю работу, готовить еду по ее вкусу,
обстирывать ее, мыть ей голову. Каждый день, если позволяет погода, они
отправляются в какую-нибудь закусочную по соседству и вместе обедают.
Внешность у нее, у моей матери, прямо-таки царственная: седые волосы,
голубые подслеповатые глаза - и она перебрасывается шутками с раздатчиком,
который приглашает ее на свидание, ну и всякое такое. Туанетта выдерживает
эти игры с каменным лицом, она выдерживает все, но иногда дает выход
чувству, порождаемому необходимостью терпеть присутствие моей матери
тридцать пять часов в неделю.
- Знаешь, что выкинула недавно Туанетта? - спрашивает меня мать со
счастливым смехом. - Пустилась вокруг меня в дикий пляс с непристойными
телодвижениями. А я ей: "Отлично, Туанетта, с таким номером можно ехать в
Лас-Вегас". - Однажды Туанетта достала из своей сумки ледоруб или что-то
похожее, вынула этот предмет из деревянного футляра и показала матери. - Она
носит эту штуку на тот случай, если на нее нападут, во всяком случае так она
объяснила. Я и виду не показала, как перепугалась, только говорю ей: "Это же
смертоносное оружие, Туанетта, если полицейские обнаружат его, тебя
посадят". - Туанетта рассказывает моей матери про своих подружек-сиделок,
которые, разозлясь на своих подопечных - старух в приютах для престарелых,
нарочно наступают им на ноги, да так, что расплющивают пальцы. - Но названия
этих приютов она от меня скрывает, - сетует мать. - Знаю я вас, говорит, вы
туда позвоните, и их уволят.
Все это действует на мать благотворно: она теперь здоровее и
счастливее, чем когда-либо за последние годы. С тех пор как у нее работает
эта женщина, она забыла дорогу к врачу.