"Э.Л.Доктороу. Всемирная выставка" - читать интересную книгу автора

Восточного Бронкса, населенные ирландской и итальянской беднотой, откуда и
делались набеги. Эти ирландские и итальянские кварталы лежали значительно
ниже, чем наш, в низинах, переполненных звоном трамваев и сотрясаемых
грохотом надземки, и люди там жили в домах-развалюхах, крытых толем и
натыканных меж складов и фабрик.
С кварталом мне, конечно, повезло, но границы его не были нерушимы. За
то, что наш дом из красного кирпича, я чувствовал к нему глубочайшую
признательность: из сказки о трех поросятах я уже знал, насколько это
необходимо. И все же вечерами, лежа без света в постели, время от времени я
слышал доносившийся из темноты за окном грохот опрокидываемых мусорных
баков, полицейские сирены, а потом, ближе ко мне, но почему-то гораздо менее
отчетливо, - дыхание какого-то ночного соглядатая. Во сне вдруг являлись
смутные фигуры, они угрожающе вздымали руки и столь же неожиданно отступали,
теряясь среди цветных пятнышек, которые принимались кружиться, словно я сам
распят на колесе, которое крутится так быстро, что цвета сливаются и я
становлюсь мишенью.

РОУЗ

Только теперь я вижу, что наши жизни могли пойти совсем в другую
сторону. Мы были молоды, энергичны. Но мало-помалу родственники с обеих
сторон начали признавать нас. Шок потихоньку проходил. Основной сдвиг был,
когда появился Дональд. Еще бы, новое поколение! Дональд родился в больнице
святого Иосифа в Рокавей-Бич. Больница была католической. Там
сестры-монахини были такие душки, так опекали меня! Больница была
замечательная, и туда принимали всех, независимо от веры. Единственно
только, что сестры ходили в этих своих одеяниях и в вестибюле на стене
красовался огромный золоченый крест, а в каждой комнате - распятие,
довольно, кстати, необычное: с нарисованным Иисусом на кресте. В общем, сам
понимаешь, когда пришло время рожать, из Бронкса, несмотря на отдаленность,
прикатила вся семья, им обязательно нужно было отпраздновать это, как
положено по традиции: с пряником, вином, ну и виски, конечно, тоже
чуть-чуть, - поэтому вдобавок к моим отцу с матерью, сестре Бесси и братьям
Гарри и Билли собрались все мои тетки, дяди и двоюродные братья и сестры.
Надо же, ведь из такой дали, из Бронкса, притащились, а тогда это было целое
путешествие, машин ни у кого не было - не по карману, ехали автобусом, потом
надземкой, потом вообще поездом, не один час. С сумками, пакетами,
подарками. А вошли в больницу, увидели тот большой крест на стене и вообще
чуть дара речи не лишились. Один из моих дядьев, человек крайне религиозный,
но к тому же спесивый до смехотворности, едва глянув, повернулся, вышел и
сразу поехал домой - это был муж тети Минни, дядя Тони, этакий англичанин,
одни его шляпы чего стоили, очень был высокого мнения о себе. За ним и Минни
ушла - ну естественно, она всегда позволяла ему собой верховодить, потом еще
кто-то и еще, но мать - прекраснейшей души женщина - осталась, и отец
остался, а религиозны они были не меньше, чем дядя Тони. Кресты на стенах
оскорбляли их несказанно, однако они не дали сбить себя с толку, они знали,
что на самом деле важно, а важно было то, что у них появился внук и что их
дочь позвала их.
Обрезание сделал обыкновенный врач в операционной - мы так пожелали,
нам не нужен был мэел; а сестры-монахини выделили нам комнату, где можно