"Э.Л.Доктороу. Всемирная выставка" - читать интересную книгу автора

невысказанном, когда оба молчаливо притворяются, будто ничего не понимают.
Мы оба чувствовали, что нужны друг другу, и вместе нам было спокойно. Делали
друг другу подарки: она угощала меня пирожными, а я приносил два мороженых,
купленных на свои деньги. Играли мы обычно в парке "Клермонт", где у нас
никто не стоял над душой. Иногда я ловил на себе ее серьезный взгляд. Мне
нравились ее губы, особенно верхняя, - она круглилась, утолщаясь к уголкам
рта, так что, когда ни поглядишь, казалось, Мег вот-вот заплачет. Еще у нее
были светло-серые глаза, которые в последнее время стали больше. Нам было по
девять лет.
Мать Мег, Норма, каждый день работала на Всемирной выставке с четырех
пополудни и до закрытия. Это означало, что уезжать туда ей приходилось днем,
когда мы еще не пришли из школы. Сперва Норма ехала в метро на Манхэттен,
там пересаживалась на линию "Куинз Ай-Ар-Ти". На вид она казалась очень
утомленной, хотя говорила, что ей здорово повезло с этой работой. Но уж
ничего не поделаешь, мы с Мег почти все время сидели дома одни. Вместе мы
готовили уроки. Ей по-прежнему нравилось играть в куклы, поить их
воображаемым чаем из маленьких чашечек с блюдечками и разговаривать с ними.
У нее была кукла из очень распространенной в те годы серии под названием
"Диди-дол" - до слащавости красивенькая и оттого даже немного смешная,
впрочем, как и все, что имело отношение к девчоночьему мирку. От прочих эта
кукла отличалась тем, что к ней придавалась маленькая бутылочка с соской,
которую можно было вставить кукле в рот, и спустя секунду-другую вода
начинала капать из дырочки у нее между ногами. Возню моей подружки с этой
куклой я находил несколько неприличной. Однажды в дождливый день мы сидели
на полу у них в гостиной, и Мег пристала ко мне, чтобы я попоил куклу. Я
воспротивился. Кукла безо всякой одежды лежала на спине, растопырив ноги.
Мег зачем-то очень нужно было, чтобы я прижал бутылочку с соской к
подрисованному рту куклы. Голубенькие пуговичные глазки неотрывно смотрели
на меня. Мег повторяла: "Ну давай, она пить хочет, ну ты не видишь, что ли,
она хочет пить. Ну пожалуйста, что тебе стоит, она очень хочет пить". Раз за
разом она повторяла эти слова, ее голос стал сдавленным, а у меня заколотило
в ушах и вспыхнули щеки. Она так меня упрашивала, с такой истовой верой и
настырностью, что я от этого почувствовал какую-то гадливость и в то же
время нервное волнение. Но я решил ни в коем случае не сдаваться, а,
наоборот, сделать ей назло, помучить ее. Я ткнул резиновую соску не в рот
кукле, а в дырку у нее между ногами. Пихал и пихал, пока вода, залив куклу,
не начала капать на пол. Мег с воплем всей тяжестью своего маленького тела
бросилась на меня, отчего я как сидел перед этим на полу, так и повалился
навзничь. В следующий миг она уже оседлала меня и всем телом принялась об
меня биться, приподымаясь и снова на меня падая, словно пыталась вышибить из
меня дух - раз! раз! - а я в ошеломлении лежал на спине. Когда она на меня
падала, я чувствовал, как мое ухо обдает жаром ее дыхания. Я ощущал ее
тепло, вдыхал шедший от нее нежный запах мыла, я обхватил ее и обнаружил у
себя под ладонями ее зад. Платье у нее задралось до пояса, и пальцами я
ощутил ее ляжки и трикотаж трусиков. Охваченная внезапной усталостью, она
расслабилась и легла на меня. И тут она заметила явление для нее не совсем
привычное, хотя и вполне обыденное для меня, а именно мою отверделость. В
тревоге она рванулась прочь от этой неудобно торчащей помехи. Однако, вместо
того чтобы отпустить ее, я преодолел ее сопротивление и, перекатившись, лег
на нее сверху. Ее глаза смотрели куда-то вниз. Всего мгновенье я подержал ее