"Виктор Доценко. Биография отца Бешеного " - читать интересную книгу автора

сведения. Я делал это совсем не осознанно, однако меня словно кто-то
подталкивал: "спроси это, спроси то", хотя, как вы уже знаете, я не горел
большим желанием узнать о своих корнях, а здесь, как я полагал, почти
посторонние люди. Но что-то же меня подталкивало? Может быть, то, что по
линии мамы я знал многих родных, а с отцом оставалась единственная ниточка
связи: бабушка Лайма.
Если соединить воедино осколки выуженных из бабушки сведений, то
получится следующее...
Бабушка была из очень знатного дворянского рода: из семьи баронов. А ее
муж, то есть мой дедушка, был из высоких церковных служителей: его отец был
протоиереем, и церковное имя, присвоенное ему, - Зосим Сергеев. Бабушка
Лайма показывала мне написанный маслом на металле его портрет. Это был
импозантный, весьма привлекательный мужчина с седой бородой и очень умными
глазами, которые словно всматривались в глубь веков. Интересная деталь: свое
изображение мой прадед завизировал собственноручно. То ли это было
обязательно по церковным законам и потом художник должен был повторить его,
то ли мой прадед завизировал его машинально, но на его изображении
существует надпись:
"Утверждаю.
Протоиерей Зосим Сергеев".
Ниже стояла дата, но я ее, к моему большому огорчению, не запомнил...
В последнюю нашу встречу бабушка Лайма подарила мне этот портрет, и он
с любовью у меня хранился. Но когда меня арестовали в первый раз, кто-то из
ментов, производивших обыск, прихватил его: видимо, "на память обо мне".
Тогда у меня пропало очень много ценных вещей, но больше всего мне жалко
дедушкин портрет и прижизненное издание четырехтомника А. С. Пушкина,
каким-то чудом приобретенное мною по случаю...

***

Однажды в минуты хорошего настроения бабушка Лайма, долго вглядываясь в
портрет, спросила:
- А ты, Витасик, ничего не замечаешь?
- О чем ты, бабуля?
- Ты как две капли воды похож на деда!
- Правда? - беспечно переспросил я и на что-то отвлекся, а жаль до сих
пор...
Дедушка с бабушкой владели имением где-то в дюнах на побережье Балтики,
огромным особняком в Риге, несколькими домами, а бабушка, ко всему прочему,
была еще и совладелицей винного завода.
У них с бабушкой был единственный сын по имени Зигард. Когда пришли,
как шепотом, с явным презрением говорила бабушка, "красные", что меня,
откровенно говоря, почему-то задевало, сын эмигрировал. С тех пор она его ни
разу не видела, но однажды все-таки получила от него весточку, что он
проживает где-то в Америке.
Бабушка Лайма была весьма дальновидной и умной женщиной. Понимая, что
"красные" все равно все отберут, она приняла мудрое решение и сама отдала
все, что ей принадлежало, новой власти. За это им с дедушкой милостиво
предоставили трехкомнатную квартиру на улице Мейера и разрешили бабушке
остаться работать на ее собственном винном заводе ведущим виноделом. Не