"Виктор Доценко. Биография отца Бешеного " - читать интересную книгу автора

Василий произнес это с такой непосредственностью, что было ясно - он
вовсе не шутит и искренне поражен таким удивительным явлением.
Василий был очень компанейским, веселым и нежадным человеком. Например,
заходим в Новодевичий монастырь, ходим, смотрим, а на выходе он достает
крупную купюру и бросает на поднос служке. Люба начинает ему выговаривать,
что можно было бы и мелочью отделаться, а он спокойно объясняет:
- Когда ты ходишь в театр, в музей, ты же платишь за то, что
приобщаешься к прекрасному?
- Ну, - согласно кивает Люба. - Но то ж за прекрасное...
- А разве мы не видели прекрасные иконы, изумительные росписи на
стенах, на потолке... - спокойно пояснил Василий, и тетя Люба замолчала, не
найдя что возразить...
Но продолжим наше повествование...

***

Выйдя замуж за Ивана Чернышева, мать вскоре откликнулась на уговоры
младшей сестры Любы и вместе с мужем уехала в Южно-Сахалинск. Я остался на
попечение ее сестры Евдокии, ее мужа, начальника райотдела милиции дяди
Данилы, которого я через пару месяцев стал называть папой Данилой, а также
двух ее дочерей.
Более двух месяцев мама с отцом жили у тети Любы в небольшой комнатке в
том деревянном бараке, о котором говорилось выше. Благодаря отличным
характеристикам от вокзальных властей, маме довольно быстро удалось найти
себе работу буфетчицы в одном строительном управлении Южно-Сахалинска. Отец
же устроился шофером сразу после приезда: шоферы нужны везде. Потом, по
ходатайству ее начальства и начальства отца, им была выделена отдельная
комната в том же самом бараке.
Как говорится, их счастью не было конца. Только одно печалило маму: она
очень тосковала по своему сыночку, то есть по мне. Не выдержав и года, она
уговорила свою младшую сестру съездить за мной.
Люба была очень легка на подъем, тем более что она давно не виделась с
дедом Антоном и остальными сестрами, а потому согласилась без особых
раздумий.
Из того длительного и весьма утомительного путешествия мне запомнилось
только одно происшествие, случившееся с нами, когда мы уже ехали в Хабаровск
на поезде, чтобы там пересесть на паром, следовавший до Сахалина. В вагоне
почти сплошь были моряки, возвращавшиеся из отпусков. Им пришлась по душе
симпатичная и улыбчивая Любочка: такая молоденькая, но уже с таким
"взрослым" сыночком, а она нарочно никого не разубеждала.
Все напропалую стали с ней заигрывать, угощать разными вкусностями, и,
естественно, мне все перепадало в первую очередь, особенно коробки
шоколадных конфет, которые, признаюсь, я видел тогда впервые. Все бы хорошо,
но однажды Любочка обнаружила, что из нашего чемодана пропали ее белые
фетровые сапожки, и слезы мгновенно обильными ручьями покатились по ее
щекам.
Среди ее обожателей был мичман по имени Вася. Легко догадаться, что
именно этот мичман и стал впоследствии мужем Любы. Увидев слезы девушки, он
выяснил их причину, а потом погладил ее по волосам:
- Любочка, не плачьте, даю слово моряка: не позднее сегодняшнего вечера