"Виктор Доценко. Биография отца Бешеного " - читать интересную книгу автора

ваши сапожки будут на месте! - Он проговорил это с такой уверенностью в
голосе, что девушка действительно успокоилась, а Василий вышел из купе.
Я рос очень любопытным мальчишкой, а потому немедленно последовал за
ним. Мичман собрал в соседнем купе нескольких своих товарищей и рассказал
им, что кто-то обокрал Любочку. Все единодушно возмутились и приняли решение
найти вора. Короче говоря, решили, невзирая на лица, обыскать вещи каждого,
кто находился в этом вагоне, поскольку никаких посторонних замечено не было.
Вор действительно отыскался быстро: сапожки были заботливо обмотаны
какой-то шалью и уложены на самое дно рюкзака этого мелкого подонка...
Несмотря на его мольбы и причитания, моряки наказали его страшно:
сначала каждый из них прошелся по его спине ремнем с пряжкой, а потом его
просто выкинули на полном ходу из вагона.
Жестоко?!!
Наверняка так скажут многие читатели и скорее всего будут правы. Хотя,
мне кажется, у моряков есть свои неписаные законы, как и на зоне, где зек,
сидящий за воровство, - вполне уважаемый человек, но стоит ему украсть у
кого-то в зоне, то он сразу же становится "крысой". А за "крысятничество" в
зоне следует жестокое наказание. Если и не убьют, то уж "опустят" точно...

***

Отправив Любу за мной, мама все свои энергию и мысли направила на
обустройство нового жилища. Она была доброжелательным и общительным
человеком, и все соседи не только порадовались за них, но едва ли не всем
миром собирали хотя бы какую-нибудь обстановку, помогая маме с мужем
наладить быт. Кто отдал лишнюю кровать, кто табуретку, кто тумбочку...
Как тут не поверить в то, что мир не без добрых людей. Когда тетя Люба
привезла меня, то к этому знаменательному моменту комната приняла вполне
жилой вид. В ней даже был некий уют, но особенно ощущались любовь и
материн-ское тепло.
Учитывая трудные бытовые условия - а жить втроем на четырнадцати метрах
в бараке, где, как у Высоцкого, на двадцать две семьи была одна уборная и
одна небольшая кухонька с русской печкой, - создать тепло и уют было очень
не просто. По субботам и воскресеньям на этой печке вовсю грелась вода в
ведрах, и если стояло лето, то на улице, зимой - на этой кухоньке, была
коллективная мойка всего детского населения барака, а таковых набиралось
около полутора десятков душ. И естественно, во время помывки не было
никакого разделения по половому признаку, в отличие от взрослых, которые
едва ли не строем ходили в те же дни в баню: в субботу - мужчины, в
воскресенье - женщины.
В будние дни в бараке с утра до вечера хозяйничали самые маленькие:
дети дошкольного возраста. Родители были на работе, взрослые дети - кто в
школе, кто помогал на огородах, если таковые имелись. Редко кто из
проживавших в бараке имел возможность отправить детей куда-нибудь отдыхать,
хотя попадались счастливчики, имевшие родственников в средней полосе, к
которым они и сбагривали детей на все лето, как говорится, до самых холодов.
Я к таким счастливчикам не принадлежал и целый день был предоставлен
самому себе. Что мне запомнилось из времени проживания на Сахалине? Из всех
соседей у меня остались в памяти две семьи. В одной из них жил мой первый
друг Серега, во второй - ранее упомянутый Смардин, но о нем разговор будет