"Михаил Дмитриев. У тихой серебрянки (про войну)" - читать интересную книгу автора

партизанских групп. Но они не пришли. Как после выяснилось, одни были убиты
во время бомбежки, другие ушли с отступавшими частями Красной Армии.
А фашисты продолжали творить свое черное дело: расстреляли
председателей сельских Советов Ивана Дегтярева в Болотне и Анатолия
Познякова в Звонце. Значит, нельзя быть в своей деревне ни семье, ни ему,
бывшему председателю местного Совета. И Антоновы переезжают в деревню Шмаки
Кировского района. Хорошо одно: на руках была справка, что Антонов
пробирается из тюремного заключения. А в военном билете он заблаговременно
заменил листки, и этим удалось скрыть принадлежность к ВКП(б).
Вскоре Филипп Карпович установил связь с кировским подпольем и стал
начальником штаба группы самообороны, которая являлась резервом 537-го
партизанского отряда. Командовал им С. И. Свиридов.
Ну а потом Антонов пошел с инициативной группой в Журавичский район.
Семья осталась в Шмаках. Дарью Кузьминичну вместе с детьми чуть не схватили
каратели в лесу во время блокады. Поймали только меньшенького - Веню, но по
дороге ему удалось бежать.
Без теплой одежды, в чем были, когда скрывались от карателей, жену и
детей Антонова привели в партизанский лагерь посланные отсюда наши связные.
И вот теперь, в осенние холода, Таня в легком платьице жмется к матери,
чтобы согреться. Игнат Максимович Дикан отдал девочке свой джемпер.
- Вот вам, Дарья Кузьминична, документы, - передал Дикан бумаги с
печатями, написанные бургомистром. - Будете теперь, правда, не Антоновой, а
снова Прохоровой, зато законной жительницей Серебрянки.
Виталий, сын Антоновых, вскоре вступил в нашу комсомольскую
организацию. Да и вся семья начальника штаба партизанской группы стала для
подпольщиков своей, родной.


3


Эх, Серебрянка, Серебрянка! На твоих улицах золотой, а не серебряный
народ живет. Цены им нет, твоим людям, трудолюбивым и боевым, терпеливым и
настойчивым. Они могут поддержать и наказать, помочь и отказать даже в
кружке воды из своей тихой речки Серебрянка. В зависимости от того, что ты
за человек.
Единодушие - вот мерило с незапамятных пор, мерило старожилов. Стоило
появиться в деревне двоедушному человеку, как люди изгоняли его, словно
уничтожали прыщ на здоровом теле. Так было до войны, такой закон остался и в
тяжелую годину фашистской оккупации. А они-то, эти прыщи, вдруг
повыскакивали наружу - староста Артем Ковалев, полицейский Иван Селедцов.
Непонятно, как оказался в полиции считавшийся порядочным человеком Яков
Янченко.
Помнится, как только они показали свое поганое нутро, мой дедушка,
старый колхозник Степан Кабанов, сказал:
- Вот и еще болячки-прыщи выскочили на свет божий. Остерегайся их,
внучек: такие бывают хуже ворога-супостата. Больше, чем немец, знают нас,
нутром своим поганым чувствуют: или мы - их, или они - нас.
Он помолчал, прижмуривая выцветшие глаза, будто вглядываясь в что-то
далекое.