"Джеффри Дивер. Адская Кухня" - читать интересную книгу автора

ленту, и низкий грудной голос Этти произвел на него впечатление. Затем в
течение нескольких лет Этти перебивалась случайными заработками, которых
хватало на жизнь ей и ее любовникам, и при этом отбивалась от бесконечных
предложений замужества, которые неизбежно сыплются на красивую одинокую
женщину, живущую в Адской кухне. В конце концов она все же вышла замуж,
запоздало и за самого неподходящего кандидата: ее мужем стал ирландец по
имени Билли Дойл.
Непоседливый красавец Дойл бросил Этти много лет назад, прожив с ней
всего три года.
"Мой Билли, он просто сделал то, что делают все настоящие мужчины. У
них в крови этот дух бродяжничества. Это у них в натуре, и все же нелегко
прощать им это. Я думаю, Джон, в тебе, наверное, тоже есть этот дух."
Пеллэм, снимавший этот монолог на камеру, кивнул, подбадривая Этти.
Однако при этом он мысленно взял на заметку вырезать последнюю фразу и
сопровождавший ее многозначительный смешок.
Второй муж Этти, Гарольд Вашингтон, утонул по-пьяному в Гудзоне.
"Тут уже никакой любви не было. Но на него можно было положиться насчет
денег, он никогда меня не обманывал и не повышал голос. Порой мне его очень
не хватает. Когда я вспоминаю подумать о нем."
Младший сын Этти Фрэнк пал случайной жертвой перестрелки на
Таймс-сквер; его убил какой-то пьяный в пурпурном цилиндре. Дочь Элизабет,
гордость старушки, работала в агентстве недвижимости в Майами. Этти
собиралась через год - два перебраться жить к ней во Флориду. Старший сын
Джеймс, красивый мулат, был единственным ребенком от Дойла. Он тоже
подхватил заразную тягу к странствиям и подался куда-то на запад - как
считала Этти, в Калифорнию. Она ничего не слышала о нем уже двенадцать лет.
В молодости Этти была знойной и красивой, хотя и несколько высокомерной
(свидетельством чему служили сотни фотографий, теперь превратившихся в
пепел); она и сейчас осталась обаятельной старушкой с молодой, темной кожей.
Этти частенько рассуждала вслух, не стоит ли ей выкрасить ее поседевшие
волосы обратно в черный цвет. Она говорила скороговоркой центральных штатов
Атлантического побережья, любила вино и восхитительно готовила требуху с
беконом и луком. И еще Этти как прирожденная актриса рассказывала о себе, о
своих матери и бабушке, словно господь бог дал ей этот талант взамен всех
остальных, которыми она оказалась обделена.
И что же будет с ней теперь?
Такси рывком пересекло Восьмую авеню, своеобразную "линию Мажино",
ограничивающую Адскую кухню.
Выглянув в окно, Пеллэм увидел витрину с закрашенным словом "Бакалея",
поверх которого было написано: "Молодежный потребительский центр -
клинтонское отделение".
Клинтон.
Для исконных обитателей это было больным местом. Для них этот район был
только "Адской кухней" и называться по-другому не мог. "Клинтоном" же его
называли городские власти, органы социального обеспечения и агентства
недвижимости. Как будто смена названия может убедить широкую общественность,
что эта часть города больше не трясина дешевых меблированных квартир,
бесчинствующих банд, зловонных кабаков, проституток и тротуаров, усеянных
ампулами из-под "крэка", а новый Фронтир[8], который предстоит осваивать
офисам быстро развивающихся корпораций и комфортабельным жилым комплексам