"Томас Диш. Квинтет" - читать интересную книгу автора

твой лик несчастной утопленницы. Колышущиеся в воде волосы. Широко раскрытые
глаза. Державу и скипетр. Тогда ты увидишь себя, как в зеркале.
Это только слова. Регина, я пытаюсь выразить, что я чувствую. Я не могу
говорить об этом, не ощущая какой-то двусмысленности, не пребывая, некоторым
образом, в смятении. Ты должна попытаться понять меня.
Который час?
Я бы тоже предпочел простоту. Отношение один к одному между этой вот
лилией у меня в руке и тем, что она должна означать. Ты позволила всему
иметь слишком много смы слов, и они противоречат друг другу.
А иногда, Регина, когда тебе казалось, что я отвернулся, ты жульничала.
Конечно, ты можешь сказать, что никогда и не обещала поступать по
справедливости, что это делалось другими от твоего имени и без должных на то
полномочий. И хотя такую возможность я еще готов допустить, не согласитесь
ли вы, мадам, что это только усугубляет дело? Не станем ли мы презирать ту
власть, что не в силах воспрепятствовать творящимся ее, власти, именем
беззакониям? Возрастет ли наше уважение к такой власти или же сойдет на нет?
Не научимся ли мы с течением времени вообще игнорировать власть столь
немощную?
Или, может быть, ты считаешь, что раз необходимость обратиться с
подобной жалобой хоть к кому-нибудь настолько остра, то ни бездействие, ни
несправедливость, ни некомпе тентность, ни тщеславная гордость не в силах
поколебать твоей позиции?
Увы, само существование этого документа должно, казалось бы,
подтвердить, что все обстоит именно так!
Тогда забудь про меня. Забудь мою любовь. Забудь мою боль. Забудь все
то, что я тут на говорил. Я сдаюсь. Я потерял слишком много фигур. Не
больно-то и хотелось, когда ты пред ложила сыграть. Я прощаю тебя. Но,
пожалуйста, пойми только одну вещь; если я немедленно не получу ответа, я
опубликую полный отчет обо всем, что происходило между нами.
Ну что, еще партию?

Успение

Сказал он:
Я решил, что буду очень усердно учиться и внимательно слушать все, что
мне говорят, и пытаться понять и, если пойму, решать, согласен ли с тем, что
понял, или пытаться понять, почему не согласен, если не согласен, чтобы в
конце концов лучше понять, почему.
Сказала она:
Снова лазоревый день, дети! Снова лазоревый день, и снова мы вместе!
Над классными досками на трех стенах комнаты 334 лежат маленькие желуди
и скор лупки грецких орехов; там живут дети. Сейчас все они послушно
расселись по партам, слов но снежные сугробики, наметенные поверх высокой
кирпичной стены. У некоторых есть те ла, но нет лиц. Некоторые вообще не
более чем зигзаги. Она знает всех по именам. Она встречалась с их
родителями. Цыпа-дрипа. Курочка-дурочка. Ути-плюти. Гусик-пусик. Пе
тушок-гребешок.
В саду ее - цветы, в шкатулке - драгоценности. Не ведая стыда, она ищет
услады в ка ждой слезе, скатывающейся теплым ручейком по щеке. Она
изображена в самой гуще детей.Каритас[6].