"Томас Диш. Квинтет" - читать интересную книгу автора

Неотвратимость наступления осени видится птицам в верхушках
августовских деревь ев - и даже она теперь вынуждена признать реальность
этого наступления, заполонившего долину красными стягами листвы. День недели
и число не имеют значения. Время года - осень. Дети ищут мидий в ядовитой
реке. С плеском, с хихиканьем. На глазах у связанной гувернантки, чей рот
залеплен наклейками "Голосуйте за Уоллеса[5]", юный Майлз ласкает свою
сестру. Негромко покрикивая, слуги принца резво играют в пятнашки среди
тростни ков, на заиленном берегу. Эта сцена снова и снова встает перед ее
мысленным взором. Все гда все одно и то же. Река. Полицейский в маске.
Маленькие детские язычки путешествуют по ее телу.
Каждое утро к ней в комнату с завтраком на подносе является садовник. С
чувством почти невыносимой роскоши она читает "Нью-Йорк Таймс". "Страна
поражена недугом. Он не отступит, если отводить глаза или делать вид, что
никакого недуга нет. Движение Уолле са - зловещее явление".
Принц настаивает, чтоб она присутствовала на обеде.
Почти всю эту неделю света и тьмы примерно поровну. Газоны усеяны
птичьими тру пиками. Садовник сгребает их в кучки и сжигает на заднем дворе.
Рука мужчины на портрете немногим отличается от клешни.
Читая этот роман, мы постепенно приходим к выводу, что садовник много
лет портил детей. Ты с омерзением откладываешь книгу, но та принимается
медленно, дюйм за дюймом, ползти к тебе через комнату, словно гусеница. Ты
стремглав вылетаешь на улицу, в осеннюю полночь и запах горящих листьев. Из
казематов башни голосят женщины в поддержку Джорджа Уоллеса. Ты лежишь на
гравиевой дорожке, а он снова и снова переезжает тебя своим "империалом".
С деревьев опадают марши и польки. Ритм жизни. Скоро выпадет снег.
Скоро реку ску ет лед. Скоро, скоро, тишина.
Ты стала принцем Эболи.

Мат

И снова я спрашиваю, Регина: разве это честно? И если ты ответишь, что
честно, то я скажу, что нет, нет и нет! Слишком уж долго прождал я за твоей
дверью, надеясь получить ответ, и одно это нечестно. Более того, мне больно
и неудобно; и хотя ты можешь заявить, что больно не все время, это очень
слабое утешение. В любом случае может быть только бо лее или менее больно,
более или менее неудобно, и только сравнивая "более" и "менее", можно
предпочесть второе первому.
Уже семь часов!
Может быть, альтернатива далеко не так проста. И, может быть, мое дело
не самое важное из тех, что подпадают под твою юрисдикцию; но сам факт его
незначительности только прибавляет к ощущению ничтожности, заставляя
подозревать, что моя жалоба так никогда и не будет услышана. Попробуй
поставить себя на мое место.
По крайней мере, Регина, ты могла бы хоть меня выслушать! Или взглянуть
на меня. Я существую. Я осязаем. У меня даже есть зубы.
В конце концов, не так уж мы и отличаемся, ты и я. Правда? Знаешь, у
тебя тоже есть свое слабое место. Тебе нужно внимание, признание, хвала.
Твой пешечный дебют слаб. Твой слон оголен. Ты тонешь, Регина. Спасите!
Послушай. Я люблю тебя. Я склонюсь к лицу в пруду и прошепчу эти слова.
Я люблю. Завтра я умру. Я усею цветами недвижную воду. Я высеку в мраморе