"Томас Диш. Щенки Земли " - читать интересную книгу автора

мадонне Бернини, в спиралях золотого света в стиле барокко, стала
подниматься в синее октябрьское небо. Ее фигура уменьшилась до крохотной
точки, затем исчезла вовсе, и мы почувствовали, что Сворка оставила нас (ни
один Господин не мог простирать свое влияние далее двух десятков
километров). Наши разумы остались голыми в этом чуждом мире, ставшем сценой
кровавой гибели нашего отца. На доброжелательность этого мира рассчитывать
не приходилось.
На полпути в глубь питомника мы разглядели шпиль собора. Полагая, что
это административный центр, мы двинулись к нему по ухоженной гравиевой
дорожке вокруг зеленого поля, на котором проводились легкоатлетические
состязания. Пятеро юношей плотной группой бежали по грунтовой дорожке, но ни
один не мог оторваться от остальных больше, чем на несколько метров, чтобы
не быть кем-то настигнутым. На некотором удалении от них другие молодые люди
метали диск и копье, а на примерно равных расстояниях друг от друга,
превратив зеленое поле в подобие ткани в горошек, расположились борцовские
пары; до нас долетали резкие звуки, издававшиеся борцами во время особенно
напряженных усилий. Все спортсмены были светловолосыми; их загорелые тела
полностью соответствовали стандарту, который Микеланджело разработал для
своего Давида. Нам с Плуто в голову не пришло нарушать сие великолепное
зрелище и отвлекать этих красавцев своими вопросами о дороге. Это было бы
равнозначно кощунственной мысли переставить китайские статуэтки на каминной
полке дома, в котором оказался впервые. Мы продолжали уныло тащиться к
пристанищу Святого Джона.
Господин Ганимеда, давший нам с Плуто начальное образование, не был
большим любителем археологии, поэтому в его владениях стояло всего несколько
реконструкций, которые не имели чисто утилитарного назначения, - уменьшенная
копия Хэмптонского Двора, пара палладианских вилл и кое-что еще в том же
роде. Ничего монументального. Прежде всего нас поразили пропорции собора
Святого Джона, - в этом сооружении, пожалуй, и не было ничего
примечательного, кроме пропорций. Простоватое, но невообразимо большое
здание. С отвисшей от страха челюстью и учащенно бьющимся сердцем я
расставил руки, пытаясь обхватить одну из гигантских колонн заднего нефа.
Она оказалась холодной на ощупь и немного покалывала: несмотря на то, что
она производила впечатление каменной, в действительности это было почти
совсем не вещество, а чрезвычайно мощное силовое поле, одетое в кожуру
толщиной в одну молекулу. Именно театральность этого метода строительства
(хотя должен заверить вас, что иллюзия получалась полной и исполнение было
безукоризненным) лежала в основе безразличия Господ к вопросам
"архитектуры". В таких условиях щедрость могла быть принята за даровитость,
а вкус вообще мог остаться незамеченным.
Хотя собор оказался пуст, что-то заставило нас с Плуто в нем остаться.
Громадные размеры пространства как бы показывали нам наши крохотные проблемы
в перспективе. Что мы такое под столь высокими сводами? Эти размеры
предназначены богам, их назначение - вместить любовь богов к прихожанам.
Самый лучший Бог - просто самый большой.
(Прошу простить мне, дорогой читатель, эти небольшие отступления от
прямого пути повествования. У моей теологии особый норов, и мне еще
предстоит научиться держать ее повод покрепче.)
Вскоре после нас в соборе появилась одинокая прихожанка: молодая леди
неопределенного возраста (я дал ей восемнадцать, но вполне мог ошибаться) в