"Томас Диш. Спуск (Перевод П.Вязникова)" - читать интересную книгу автора

ему мерещилось, что он продолжает все тот же бесконечный спуск по
эскалаторам. А проснувшись с рукой на резиновом поручне, он обнаружил, что
так оно и есть.
Во сне он, как сомнамбула, продолжал нисхождение в этот
прохладный бесконечный ад, оставив где-то узел с продуктами и даже
недочитанный томик Теккерея.
Очнувшись, он бросился вверх по эскалаторам и в первый раз
заплакал. Теперь, без романа, ему было не о чем думать, кроме... кроме...
- Сколько я спал? Где я?
Ноги отказали через двадцать маршей, а вскоре и дух сдал. И он
снова повернул и позволил механическому течению нести себя вниз.
Кажется, движение эскалатора ускорилось, а высота ступеней
увеличилась. Но он больше не доверял чувствам.
- Возможно, я сошел с ума или просто ослаб от голода. Впрочем,
рано или поздно продукты кончились бы все равно. Кризис просто пришел
раньше, вот и все. Оптимизм и еще раз оптимизм!
Продолжая спуск, он пытался занять себя более тщательным
изучением окружающего, не потому, что надеялся обнаружить что-то полезное,
а просто других занятий не было. Стены и потолок - твердые, гладкие,
грязно-белые; ступени - серебристые, тускло поблескивающие, выступы
светлее, ложбинки между ними темнее. Потому что эскалатором пользуются? Или
просто такой дизайн? Выступы и впадины одинаковой ширины - в полдюйма.
Зубья слегка выдавались за край ступени, напоминая ему машинку парикмахера.
Когда он останавливался на площадках, его взгляд задерживался на том, как
ступени складывались, исчезали под полом, вползали в щель основания, под
решетку...
Он не бежал теперь и даже не шел - ему было довольно, что ступени
сами несли его. Сверху донизу каждый пролет, затем на площадке сделать три
шага (левой, правой, снова левой) и оказаться на следующем эскалаторе... По
его подсчетам, он уже был в нескольких милях под магазином - вернее
сказать, во многих милях, так что он даже поздравил себя с неожиданным
приключением. Возможно, он установил уже мировой рекорд. Так преступник
может гордиться необычайным злодеянием и ужасаться ему.
Долгое время он поддерживал силы единственно водой из фонтанчиков
- те стояли на каждой десятой площадке. Часто он думал о еде, приготовлял
из утраченных продуктов воображаемые блюда, представляя себе изумительную
сладость меда, густоту супа (он съел бы его вхолодную, попросту размочив
содержимое пакета водой из фонтанчика в жестянке из-под печенья) - а как бы
он слизывал тонкий слой желе под крышкой тушенки!
Когда же мысли подходили к шести банкам тунца, его возбуждение
достигало апогея. Он думал, каким образом можно было бы открыть их.
Каблуком не разобьешь... Что же тогда? Вопрос (совершенно бессмысленный)
вертелся у него в голове как белка в колесе, не находя ответа...
Затем с ним случилось что-то странное. Он вновь ускорил свой
спуск и теперь несся как безумный, мчался очертя голову. Несколько маршей
промелькнули почти мгновенно, словно в падении. Он летел как одержимый - и
зачем? Ему казалось, что он спешит к продуктам, - почему-то он был уверен,
что они остались внизу. Или что он бежит вверх. Бред.
Но скоро это кончилось. Ослабшее тело не могло больше выдерживать
бешеную гонку, и он очнулся, совершенно вымотанный и изумленный. И начался