"Димитр Димов. Осужденные души" - читать интересную книгу автора

прохладней, но напитки стоили дороже, дремали кокотки с оранжевыми от пудры
лицами, с губами цвета цикламена и иссиня-черными волосами. Они были похожи
на яркие экзотические цветы, заготовленные для ночной распродажи, когда их
за бесценок расхватывает вульгарная публика. В этих барах держался
возбуждающий запах потных женских тел, алкоголя и пряных духов.
Раскаленный воздух торговых улиц Монтера и Севильи был насыщен
испарениями бензина, запахом автомобильных шин и мануфактуры. Жители центра
с нетерпением ждали захода солнца, когда со Сьерра-де-Гвадаррамы потянет
легким освежающим холодком, а из открытых дансингов и кондитерских грянут
джазы, гитаристы, зазвучат андалусские песни. Тогда столики перед кафе
"Молинеро", "Аквариум" и "Марфил" займут мужчины и кокотки богатого,
делового, торгового Мадрида, мужчины, которые использовали приятное
отсутствие жен, отправленных на курорты, и с которыми "мухоморы" не желали
смешиваться потому, что их раздражал шик этих парвеню, и еще потому, что
они-то, мелкие дворяне и "мухоморы", были люди совсем другого пошиба: у них
были прадеды, сражавшиеся под командованием Франсиско Писарро и герцога
Альбы, и оттого им следовало сидеть в неприглядном, не защищенном от
палящего солнца, но аристократическом казино, отдельно от народа.
Так выглядели днем и вечером Гран-Виа, Алькала и Пасео-дель-Прадо. Но
стоило посетить предместья Чамбери, Саламанку и Чамартин, коммунистические
кварталы за Браво-Мурильо и вокруг Сьюдад-Университариа, чтобы понять,
почему испанцы прогнали последнего Альфонса и почему даже калеки встали на
защиту республики. Здесь, под синим небом, солнце безжалостно освещало
развалины - последствия гражданской войны. Здесь были только горе и нищета.
Инвалиды, бывшие защитники баррикад, ковылявшие на костылях в поисках тени
под разрушенными. И оградами, вдовы бойцов рабочих батальонов, матери,
сыновья которых были поголовно перебиты из итальянских пулеметов,
туберкулезные дети, все еще игравшие в vohmtarios,[6] черноволосые девушки с
желтыми лицами, которые пели "Интернационал" и носили патроны в окопы и
которые все еще, несмотря на голод, сохраняли свое женское достоинство. Эти
обитатели скорбных кварталов своими костылями, лохмотьями, нищетой и горем
все как один проклинали лицемерную набожность и средневековое мракобесие,
богатство и эгоизм другого, блестящего Мадрида. Ни один благочестивый кюре,
ни один знатный сеньор не удостаивал своим любопытством этот страшный
Мадрид, потому что все они боялись его обитателей. И только к вечеру, когда
солнце заходило и вытягивались вечерние тени, когда к грязным лавчонкам
направлялись молчаливые женщины купить немного лежалой рыбы и прогорклого
оливкового масла на деньги, вырученные за день, по улицам проезжали конные
патрули гражданской гвардии с карабинами за спиной и тяжелыми кожаными
плетками в руках, чтобы внушить жителям этих подозрительных кварталов
уважение к власти.
Однажды в послеобеденные часы, решив посмотреть места, где бушевали
сражения за Мадрид, Луис обошел эти унылые улицы, хотя и сознавал, что не
имеет с ними ничего общего, что он только заурядный контрабандист,
ничтожество. И все же ему было приятно сознавать, что он навсегда порвал с
классом угнетателей.
Господа из Барселоны и Кадиса (один был представителем немецкой
химической фирмы, другой - капитаном) прибыли и договорились с Луисом о
подробностях той части операции, которую они брали на себя. Потом они
вынесли запрещенный товар с видом почтенных коммерсантов: можно было верить