"Димитр Димов. Осужденные души" - читать интересную книгу автора

листья пальм. Джаз заунывно играл аргентинские танго. Фани упорно и мрачно
опорожняла рюмки с виски. Лесли молча наблюдал за ней. Он никогда не видел
ее в таком состоянии.
- Мой тебе совет немедленно бежать из Испании, - сказал он. - Почему бы
тебе не поехать в Биарриц?
Но Фани думала о Пенья-Ронде.

IV

В следующие дни Фани отдалась мукам безнадежной любви. Она провела
почти целую неделю в непрерывном пьянстве, выкурила много сигарет с опиумом,
два раза накричала на Робинзона, извела Лесли и наконец отправилась
путешествовать. Но это бесцельное путешествие по Испании, предпринятое ею,
чтобы забыть Эредиа, еще сильней разожгло ее любовь. Что только не
заставляло ее снова и снова думать о нем! На раскаленных улицах Кордовы и
Гранады она встречала монахов с андалусскими лицами, похожими на его лицо.
От Понтеведры до Валенсии, от Сан-Себастьяна до Кадиса она видела одни
монастыри, соборы да раскрашенные статуи Христа, богородицы и бесчисленных
святых - скорбных идолов с кровавыми ранами на теле, слезами из прозрачной
смолы в глазах, в одеждах, убранных золотом, бриллиантами и рубинами. В
течение веков поколения художников воплощали в архитектуре, живописи и
скульптуре символы извращенного католицизмом христианства, которое должно
было отвратить взгляд человека от зла, несправедливостей и насилия на земле.
Но" в этих символах, в этой фанатической устремленности к неизвестному и к
иллюзии сверхчувственного не сквозят ли энтузиазм и неувядаемая энергия
народа, когда-то искавшего правду в боге и в бессмертии души, а теперь - в
логике кровавых революций? Ослепленные единицы, что в толпе фарисеев все еще
искренне поклоняются этим символам, и ниспровергатели, что хотят их
истребить, - может быть, они, в сущности, одинаковы? Может быть, и те и
другие равно движимы стремлением к правде, которое иностранцы либо принимают
с насмешкой, либо" превращают в дешевую романтику, потому что не могут
понять? Но Фани уже начинала смутно понимать это стремление. В Испании
церковь еще продолжала пугать народ загробным отмщением бога и
ходатайствовать перед всевышним о прощении людских грехов - разумеется, не
безвозмездно. Здесь еще были тысячи лицемеров в рясе, которые давно продали
Христа.
Но разве отец Эредиа такой? Разве Фани не угадывала в нем стремления к
чистой, нравственной стороне христианства, рaзвe она не чувствовала истинную
природу и пламенную красоту его испанской души? Что из того, что он,
наверное, слепо верит в догматы религии, в бессмертие души, что, может, он,
как иезуиты в Ареналесе, падает на колени перед каждой деревянной статуей
богородицы?
Сама Фани никогда не могла поверить в существование бога, в некое
неземное существо, стоящее за силами природы, за наслаждениями и жизненными
благами. Она вообще никогда не ощущала потребности в подобной вере. По своей
натуре, по воспитанию и житейскому опыту она была атеисткой, как ее прадеды,
которые, завладевая миром, ничуть не стеснялись бога. Вера и монашество
Эредиа казались ей такой нелепостью! Они были чистым безумием. Но сквозь это
безумие не проглядывало ли нравственное совершенство его личности,
превосходящей всех окружающих - Фани знала только свой, осужденный на гибель