"Димитр Димов. Осужденные души" - читать интересную книгу автора

мир, - как Дон-Кихот в безумии своем превосходил нормальных людей, среди
которых он жил? Мрачный и фанатичный огонь в его глазах, когда он отказался
взять се в Пенья-Ронду, не был ли отблеском этого совершенства? О, конечно,
ее грубая откровенность, ее нахальное преследование должны казаться ему
невыносимыми! Конечно, он ни за что на свете не пожелает увидеться с ней еще
раз. Вероятно, одна мысль о признании, которое она ему сделала, признании
развратной светской женщины, привыкшей выбирать любовников как перчатки,
наполняла его отвращением. Но чем больше убеждала она себя в том, что он
думает именно так, тем сильней она его любила, тем упорней и мучительней
становилось ее желание обладать им, желание, которое ослепляло ее и почти
доводило до истерии.
В таком состоянии она скиталась из города в город, проезжала
апельсиновые и оливковые рощи Андалусии, осматривала музеи, дворцы и соборы.
Под тропическим блеском солнца конфликты между людьми выглядели еще
непримиримее, богатство - еще безнравственнее, бедность - еще печальнее. В
Малаге она видела, как несколько юношей-роялистов стреляли из элегантной
машины и убили местного лидера коммунистической партии. Власти арестовали
их, но на другой день толпа ворвалась в тюрьму и убила юношей дубинками. В
Кадисе публика освистала молодого, неопытного тореро за то, что он вел себя
слишком осторожно. "Подлец!.. Скотина!.. Трус!.. За что мы деньги
платили?" - возмущенно орала толпа. Оскорбленный тореро бросился вперед, и
бычьи рога вонзились ему в живот. Он сделал это за двести песет, которые ему
обещал импресарио. Как можно рисковать жизнью за двести песет? Потрясенная
Фани видела кровавые следы на песке. Но представление продолжалось. Вышел
другой тореро, разодетый в золото и шелк, который убил быка с первого удара,
и публика неистово завопила: "Ай да храбрец!.. Браво, мальчик!.. Браво, сын
Севильи!.." Ибо счастливчик был родом из Севильи, а Севилья - колыбель
тореадоров. Так Фани путешествовала по этой стране огненных страстей, яркого
солнца и лазурного неба, стараясь еще полнее почувствовать сладостные и
мучительные спазмы своей страсти, лучше понять суровую логику жизни, которой
она еще не знала.
Однажды вечером в Альхесирасе у нее подскочила температура до сорока.
Пришел врач - сухонький молодой человек с моноклем и в перчатках, пытавшийся
объясняться по-французски, чем вконец измучил Фани.
- Москитная лихорадка, - сказал он, внимательно осмотрев ее глаза и не
проявляя интереса к другим симптомам.
- Это опасно?
- Через три дня пройдет.
На четвертый день температура действительно упала, и Фани поправилась.
Она предложила врачу положенный гонорар, но тот отказался его принять.
- Я дал обет богородице лечить в течение года бесплатно, - объяснил он
просто.
В тот же день Фани отправилась на один из курортов в горах
Сьерра-Невады.

Это местечко, носившее название Мантена, находилось в двадцати
километрах от Гранады, но Фани не нашла в нем ничего привлекательного. Она
решила доехать до отеля, расположенного еще выше в горах. По сведениям
туристического бюро, в нем было сто номеров, полный комфорт, а также
проводники и мулы, если сеньора пожелала бы подняться на Муласен или