"Димитр Димов. Осужденные души" - читать интересную книгу автора

безусловно верить словам набожного дона Алехандро. Ей давно было известно,
что во всех уголках мира есть развратные архиепископы, кюре с любовницами,
монастыри, в которых происходят оргии, что эта неприступность, эта
дисциплина, эта строгость монашеской жизни могут быть лицемерием, пусканием
пыли в глаза. В конце концов, все зависит от человека. Фани смутно
угадывала, что нравственность отца Эредиа безупречна. Это чувствовалось в
его взгляде, в его лице, в строгости всего его аскетического облика. Фани
могла предположить, следовательно, что всякое общение с ним будет затруднено
и по крайней мере по отношению к себе он будет придерживаться строгих правил
ордена; любой необдуманный ход с ее стороны, малейшее подозрение монаха,
если оно появится прежде, чем она покорит его, прежде, чем она напоит его
тело ядом своего сладострастия - а в том, что она сумеет это сделать, она
была уверена, - могут погубить все.
Когда Фани увидела двойные зубчатые стены Толедо и машина проехала мост
через Тахо, ее обожгла внезапная надежда встретить монаха... Может быть,
отец Эредиа сейчас в Толедо! Может быть, Фани увидит его в резиденции
иезуитов, заговорит с ним, положит начало своего рода интеллектуальной
дружбе! Это законно, допустимо. Фани знала, что в истории Испании были такие
дружбы, связанные с более нежными чувствами и неизбежными их последствиями,
между дамами из высшего общества и знаменитыми иезуитами. Почему бы и ей не
завязать с монахом подобную дружбу, интимная сторона которой - о наивность
избалованной женщины! - останется в полной тайне.
Фани остановилась в отеле "Кастилия", а Робинзон отправился узнавать,
где резиденция иезуитов. Она выпила кофе, потом вышла осмотреть город.
Толедо показался ей старинной поэмой. И эта поэма, эти узкие улочки, эти
маленькие площади, выложенные плитами и заросшие травой, эти каменные дворцы
кардиналов, графов и маркизов с крестами на стенах, каждый из которых
означал, что здесь или там погиб какой-нибудь идальго, сражаясь на шпагах,
старинные лавчонки с кинжалами и браслетами, кюре, которые шагали по улицам,
читая свои молитвенники, женщины, закутанные в черные вуали, которые шли на
литургию или с литургии, собор, огромный, мрачный и величественный,
гранитное спокойствие Алькасара, дом Греко, крепостные стены и старинное
великолепие всего города - все это, да, все это говорило ей об Эредиа, об
одном Эредиа!
Фани вернулась в отель. Выпила кофе, выкурила несколько сигарет. Она с
нетерпением ждала наиболее удобного для посещения резиденции часа, так как
боялась нарушить приятный сои или утренние молитвы супериора. Она тщательно
позаботилась о том, чтобы туалет ее был достаточно строгим. Надела черный
костюм с высоким воротником и спустила вуалетку на глаза, чтобы смягчить их
зеленый блеск. Фани казалось, что она выглядит смиренной и серьезной, по -
увы! - ей не хватало благовидного повода для визита. Опьянение древним
городом и наивные надежды встретить Эредиа помешали ей сообразить, что
отсутствие такого повода должно было навлечь на нее подозрения еще раньше,
чем она заговорит о монахе. Под влиянием своего настроения она придумала
ворох наивных причин, чтобы объяснить "случайное" посещение резиденции. Там
в непринужденной беседе с супериором Фани надеялась выманить хоть
какие-нибудь сведения об отце Эредиа.
Фани направилась к резиденции в самом оптимистическом расположении
духа. По дороге она мысленно повторяла фразы в кудрявом испанском стиле,
которые она собиралась прощебетать по-французски. Перед массивной дубовой