"Димитр Димов. Осужденные души" - читать интересную книгу автора

сопоставлял ее слова "мне очень важно знать правду" с ее испугом при первом
их свидании и со своими воспоминаниями о Рикардо. Но он почти не помнил
Рикардо. Он даже не знал, как брат выглядел взрослым, потому что не видел
его взрослым. Столько лет прошло с тех пор, как они виделись последний раз!
Но что было между Фани и Рикардо? Почему она поступила в лагерь Пенья-Ронда?
Вопросы один за другим вспыхивали в его сознании, переплетаясь, противореча
друг другу...
А маркиз Торе Бермеха все пил и все говорил с тем неиссякаемым
цветистым красноречием идальго, в котором он сорок лет упражнялся в
аристократических клубах, на собраниях монархистов и стреляя по голубям.
Покончив с похвалами Фани, он принялся за своего дорогого Луисито: намекнул
неопределенно на его мелкие грешки в молодости и поспешил подчеркнуть его
теперешние качества зрелого и совершенного идальго.
- Общество тебя ждет, - произнес он торжественно. - Общество хочет тебя
видеть. Еще один Эредиа должен блеснуть на небосклоне возрожденной Испании!
К концу его речи можно было заключить, что общество погибнет, если Луис
не соблаговолит в нем появиться.
Съев еще одного омара и выпив приблизительно бутылку коньяку, маркиз
Торе Бермеха наконец поднялся, чтобы пойти и повсюду разнести новость о
знакомстве своего дорогого Луисито с прекраснейшей из всех сеньор в мире.
Бар был почти пуст. Луис расплатился. Славному бедному идальго удавалось
поесть и выпить всласть, только когда платили родственники.

- Теперь мы без масок, - сказал Луис, когда они сели обедать в
ресторане.
- Да, - глухо подтвердила она.
- Можно подумать, что мы стыдимся своего происхождения, но это не так.
Мы стыдимся только самих себя.
- Я не стыжусь даже себя.
- Ты не должна так говорить! Это значит захлопнуть дверь в жизнь.
- Я ее уже захлопнула.
- Я ожидал, что ты подумаешь, прежде чем сказать это. Разве ты не
понимаешь, что я тебя люблю?
- Ты не должен меня любить.
Ее рука с вилкой застыла в воздухе, а глаза выразили укор. Они были
холодны и пусты. Казалось, все в ней помертвело. Оживление, которое освещало
ее лицо в Прадо, исчезло.
- Значит, мы расстанемся? Каждый пойдет своей дорогой? Так?
- Так будет лучше всего.
- Когда я должен убраться? - спросил он горько.
- О!.. Ты как ребенок! - В глазах ее снова вспыхнул нежный изумрудный
свет, кокетство и радость женщины, за которой ухаживают. - Я совсем не хочу,
чтобы ты убирался.
- Тогда зачем нам расставаться?
- Затем, что мне нечего тебе дать. Я мертва. Я - женщина без тела.
Разве ты можешь любить женщину без тела?
- Но ты меня любишь. Ты вернешься к жизни.
- Нет. Я тебя не люблю... по крайней мере так, как тебе хотелось бы. И
не знаю, могу ли я вернуться к жизни... прекратить уколы. Ты видел, что
случилось прошлой ночью. Думаю, поздно.