"Димитр Димов. Осужденные души" - читать интересную книгу автора

слов. Комплименты в адрес Фани неслись вперегонки с радостными восклицаниями
по поводу приезда Луиса. Отзывы родственников об этом приезде смешивались с
собственными соображениями маркиза. Советы Луису посетить ту или другую
аристократическую семью переплетались с упреками, почему Луис не сделал
этого до сих пор. В результате даже дереву, из которого был сделан стол,
стало ясно, что Луис - один из семи сынов славного рода Эредиа, после долгих
странствований за границей возвратившийся в Испанию. Фани выслушала все с
видом человека, которому это давно известно.
Расправившись с двумя крупными омарами и выпив с десяток рюмок крепкого
коньяку, андалусский идальго стал еще жизнерадостней и болтливей.
- Луисито! - Счастливая идея озарила его внезапно, когда он заметил,
что Фани и Луис обращаются друг к другу на "ты". - Луисито, ты давно знаешь
эту сеньору?
- Давно, - солгал Луис.
- Но раз так... - Смакуя одиннадцатую рюмку, идальго почуял, что зашел
слишком далеко. - Раз так... - Волшебный вкус коньяка лишил его дара речи, и
это спасло его от рискованных высказываний, но смеющиеся глаза закончили его
мысль. "Тогда почему бы вам не пожениться? - хотел сказать идальго. - Вы
созданы друг для друга".
- Мы знакомы давно, - любезно подтвердила Фани, - но мы ничего не знаем
друг о друге.
Вот как?... Маркиз Торе Бермеха понимал, что столетний коньяк слегка
затуманил ему рассудок, но, восхищенный своей идеей, решил приступить к
рассказу. Продолжая пить коньяк и с остервенением уничтожать омаров, он
поведал все, что знал о каждом из них в отдельности. Прежде всего он описал
заслуги сеньоры Хорн перед аристократами во время осады Мадрида.
"Благороднейшая" из всех сеньор лично разносила масло, шоколад и витамины,
получаемые английским посольством, аристократам, укрывавшимся в подвалах и
на чердаках от зачисления в республиканскую армию. В то время в Мадриде
свирепствовал голод и челюсти осажденных гнили от цинги... Из продуктов в
городе осталась одна чечевица, ничего, кроме чечевицы, которую сами красные
называли "пилюли Негрина".[14] Одного этого достаточно, чтобы все дворянские
семьи Испании смотрели на сеньору как на святую (como una santa mujer), не
говоря уже о других ее подвигах.
- Подвигах?... - удивленно повторил Луис.
Разумеется, подвигах!.. Маркиз Торе Бермеха разволновался и даже
выронил свой монокль. Господи!.. Идальго чуть не пропустил самое важное.
Разве Луис не знает, что сеньора Хорн работала в тифозном лагере монаха
Рикардо? Нет?... Каррамба!.. Маркиз был так ошеломлен, что не знал, с чего
начать. Немного оправившись, он повел подробнейший рассказ. Итак, монах
Рикардо (упокой, господи, его душу) по распоряжению своего ордена устроил
лагерь для больных сыпным тифом в Пенья-Ронде. В этот лагерь поступила
добровольно и сеньора Хорн. Вспыхнула революция, и как раз в самый разгар
эпидемии. Какой ужас!.. Не известно даже, умер ли Рикардо от сыпного тифа
или его расстреляли красные. Во всяком случае, героическая сеньора нашла в
себе силы даже после этих испытаний приехать в Мадрид и помогать через
посольство другим несчастным. Да, это настоящий подвиг!.. И в честь подвига
маркиз опрокинул еще одну рюмку коньяку. Пока волны его красноречия рокотали
над столом, Луис нервно зажигал одну сигарету от другой, а Фани, смертельно
бледная, молча смотрела в одну точку прямо перед собой. Теперь он напряженно